Как только девицы вступили на широкий двор, столкнулись с всадниками, которых было с десяток, не меньше. Заполонили они всю площадку хозяйскую, что вдруг тесно стало.

Владислава так и окаменела. Всё бы ничего, ведь разные гости приезжали в Калогост, да только не были те так богато наряжены: в кафтаны бархатные, сапоги кожаные с высокими голенищами, в шапки куньим мехом наружу. Как ни богат и сыт был острог, такого богатства никто из здешних не носил. Лошади не меньше нарядны: сбруи бахромой увешенные, золотыми дисками сверкают, что глаза слепит.

Княжеская свита вся как один повернулась к воротам, смеряя трёх девиц суровыми, а затем вдруг разомлевшими взглядами. Между собой переглянулись и заулыбались, не сразу Владислава поняла, что могло так заинтересовать их да потешить. Обернулась. Белокурая Полеля и рыжая Купава легонько подтолкнули подружку свою к порогу, а сами давай глазками стрелять на статных молодцев, те и улыбались им.

— Ты ступай, а мы тебя здесь подождём, — шепнула Полеля, румянясь на глазах.

Купава же застенчиво опускала ресницы под взглядами витязей.

И только тут поняла Владислава, какое счастье привалило молодым да незамужним подружкам. Усмехнулась, расправила плечи и глянула на всадников, рассматривая их с большим интересом. Что и говорить, какими бы красивыми и пригожими ни были местные юноши, всё одно не под стать крепким витязям. Все широкоплечи и удалы, иные даже вовсе без бород, светловолосы и сильны. Всадники все как на подбор вооружены до зубов саблями, луками, топорами да секирами. И дивно стало от их вида Владиславе, никогда она не рассматривала так близко княжескую свиту, разве что на ярмарках в стольном городе, да и то издали.

Влада обернулась к подругам.

— Как бы вы не растерялись в выборе своём, — усмехнулась она и мерно, будто сама княжна, зашагала к порогу под пристальными взглядами витязей.

Ощущая всем своим естеством их восхищение и пристальное мужское внимание, Владислава тут же почувствовала своё превосходство, а внутри сила её женская так и возросла. Вспомнила она, насколько хороша собой. И, чтобы ещё больше раздосадовать подружек, да напомнить им злорадство их, стрельнула глазами на молодцев, приковывая к себе их внимание, так, что те зачарованно смотрели только на неё, позабыв поприветствовать, будто видели не обычную девицу, а что есть богиню Зарницу, напрочь позабыв о девках, что ждали у ворот.

Влада опустила ресницы, рассеивая чары, быстро высвободила их души. Теперь не позабудут они её взгляда никогда. С улыбкой прошла она за порог, стараясь не показывать, как сжимается и колотиться всё внутри от волнения. Зашла в полутёмные сени, захлопнув за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, закрыла глаза, чувствуя, как отнимаются ноги и трясутся колени. А от чего, сама не знает: то ли от волнения перед встречей с князем Будевоем, то ли… Владислава покачала головой, провела по взмокшему лбу ладонью, честно признаваясь самой себе, что хотела бы она остаться с подружками там, за дверью.

В сенях пахло овчиной и пылью. В темноте успокоившись, Влада выпрямилась и вслушалась. Из горницы не исходили никакие звуки. Пусто, что ли? Она опустила полную лесных грибов корзину на лавку, осторожно зашагала к двери на ослабших ногах, скрипя половицами. В полном молчании вошла в дверь, окинув одним взглядом залитую светом горницу, тут же выхватывая в золотистой дымке два силуэта.

Матушкин тонкий стан она угадала бы даже в кромешной тьме, по одному только дыханию.