— Кажется, здесь нет моей одежды. Тебе не трудно, Кэтлин, принести коричневое платье и крепкие ботинки?

Кэтлин колебалась всего лишь мгновение.

— Платье в стирке, мисс, — ответила она. — На юбке было много грязи. Вспомните.

Анни поморщилась. Когда ухаживаешь за больными, хочешь — не хочешь, забудешь о платье.

— Тогда другое… Или черную габардиновую юбку и кофту с кружевными манжетами.

Кэтлин решилась не сразу.

— Хорошо, мисс, — в конце концов сказала она, тяжело вздохнув.

И тотчас исчезла.

Через полчаса, тщательно одевшись и заплетя волосы в косу, Анни, как ни в чем не бывало, спустилась в большой зал. Поскольку суд уже закончился и зал был пуст, Анни быстро пересекла его, не позволяя Кэтлин ей помочь.

Они вышли во двор и направились к часовне, когда появился Люсиан, похоже, возвращавшийся с утренней прогулки. Анни почувствовала себя неловко в его присутствии, хотя он вел себя, как всегда.

Источая радушие, Люсиан подошел к Анни и заставил ее остановиться.

— Что это? — спросил он, изогнув бровь, отчего он вдруг стал чуть-чуть похож на Рафаэля. — Леди ходит везде и всюду? И это после того как она была на волосок от смерти?

Анни, сложив руки на груди, нетерпеливо постукивала ножкой. Естественно, она не считала работу с больными развлечением, ей нужно было делать что-то полезное и одновременно отвлекающее от мыслей о лейтенанте Ковингтоне.

— Люсиан, у меня сегодня нет ни малейшего желания шутить. Пропустите меня или позвольте пригласить вас поработать с нами в часовне.

Он вздохнул и, подмелив, уступил ей.

— Боюсь, от меня будет мало толку.

Анни скользнула мимо него, Кэтлин за ней, но Люсиан последовал за ними и у дверей часовни схватил Анни за руку.

— Ради Бога, Анни, позвольте мне увезти вас отсюда, пока мы не попали в руки варваров. Неужели вы не понимаете, что происходит в стране? За стенами этого замка? Через несколько дней, может быть, через несколько часов здесь все потонет в крови!

Анни подумала, что он, вероятно, прав, но это ее почему-то не испугало. В любом случае, она не собиралась никуда уезжать из замка Сент-Джеймс одна — без Рафаэля.

— Вы знаете мой ответ, — сказала она и, выдернув руку, вошла в часовню, на ходу закатывая рукава.

Все утро Анни слышала усиливавшуюся канонаду, ожидая очередного нападения мятежников. Однако, как ни странно, на свадьбу продолжали прибывать гости.

После полудня, сидя во дворе у фонтана, Анни наконец мельком увидела Рафаэля. Он стоял на одной из крепостных стен, и Барретт, как всегда, был рядом с ним. Принц будто почувствовал ее взгляд и обернулся в ее сторону.

Слегка уязвленная тем, что он не справляется о ней, хотя был так заботлив ночью, Анни смотрела на него, не отводя глаз.

Рафаэль начал спускаться по каменной лестнице, знаком приказав Барретту остаться. Он шел к ней. Увидев его поближе, Анни заметила, какое у него дачное лицо и как он весь напряжен.

Надеясь предупредить ненужные слова, которые он мог сказать, тем более, что ее, в самом деле, беспокоила Фелиция Ковингтон, Анни выпалила:

— Что с Фелицией? Где она?

На мгновение Рафаэль еще больше помрачнел. Он провел рукой по волосам и раздраженно ответил:

— Не беспокойтесь. Я не заковываю женщин в кандалы. Она в удобной комнате, и о ней заботится служанка. Когда какой-нибудь корабль пристанет к берегу, а я очень надеюсь, что это будет один из кораблей Треваррена, Фелиция взойдет на борт и поплывет лечиться во Францию.

Щеки Анни запылали.

— Я ни секунды не думала, что вы бросили несчастную женщину в темницу, — проговорила она дрожащим от напряжения голосом.