Он приподнял голову и посмотрел на нее, услышав, как она прошептала:

— Я люблю тебя... Владилас... Я люблю тебя!

— И я люблю тебя, моя прекрасная!

Он приподнял ее и бережно положил на подушки.

А она, словно испугавшись, что может потерять его, вытянула руки и обвила его тело.

— Я... я люблю тебя! Пожалуйста... не оставляй меня...

— Ты думаешь, такое возможно?

И он начал целовать ее с новой страстью, припадал влажными горячими губами к ее шее, плечам, груди, пробуждая в ней удивительные, неизведанные ощущения, о существовании которых она и не подозревала.

Теперь они вознеслись к звездам над горными вершинами, и тогда Илена почувствовала, что они больше не люди, они — боги.

Когда свечи возле кровати почти догорели, Илена повернулась и с благоговением посмотрела в глаза Владиласу.

— Ты... все еще любишь меня?

— Моя драгоценная, — молвил он, — это я должен спрашивать, любишь ли ты меня по-прежнему.

— Я и не знала, что любовь может быть... такой прекрасной... такой совершенной и сверкающей! — прошептала она.

— Я сделал тебя счастливой? Я не причинил тебе боль?

— Это... было чудесно!

— И ты больше не боишься меня?

— Я гораздо больше боялась, когда ты... не любил меня... и оставил одну... как сегодня.

— Это больше не повторится.

— После того... как ты разозлился... тогда, когда я была с Томилавом... ты ведь не разговаривал со мной... и даже не смотрел на меня.

— Если бы я заговорил или посмотрел на тебя, то не смог бы сдержаться и не только целовал бы тебя, но и подчинил себе.

— Я знаю теперь, что это так... необыкновенно, восхитительно... но я не понимала этого раньше...

— Не понимала чего?

— Что любовь с дорогим человеком, это как... как солнечный свет... как цветы... которые растут на вершинах...

— Моя любимая, я и хотел, чтобы ты почувствовала именно это!

— А ты... ты тоже... чувствуешь что-нибудь похожее?

— Любить тебя — самое большое наслаждение в моей жизни.

— О Владилас... я люблю тебя!

— И я люблю тебя, моя прекрасная жена! Князю Томилаву крупно повезло, что он успел покинуть дворец прежде, чем я сломал ему нос.

— Но я лишь собиралась... позволить ему... поцеловать меня в щеку!

Руки Владиласа казались теперь стальными.

— Позволь объяснить тебе, моя обожаемая, — произнес он, — что я разбойник, и если какой-нибудь мужчина, кроме твоего благоверного мужа, коснется тебя, клянусь, я убью его и изобью тебя.

Илена тихонько засмеялась.

— Приятно думать, что и ты ревновал в то время, когда я с ума сходила при мысли о Телии... К тому же я думала... оттого что ты не любишь меня... в твоей жизни будут еще сотни всяких Телий, из-за которых я стану чувствовать себя несчастной.

— Я не собираюсь даже думать о других женщинах до тех пор, пока ты будешь любить меня! — ответил Владилас. — Ты именно тот человек, о котором я мечтал всю жизнь и ужасно боялся не встретить.

Над их головами повисла тишина. Наконец Илена сказала:

— Я не совсем понимаю, почему... ты влюбился в меня. Ведь, несмотря на все, что ты говорил... я никак не подхожу под описание... мягкой... нежной... покорной женщины... которую, как я поняла, ты хотел бы видеть в своей жене.

Владилас низко склонился над ней и прошептал:

— А ты уверена, что не станешь такой в будущем?

— Так вот во что ты собираешься превратить меня в будущем?

— Нет, я собираюсь просто любить тебя!

Он нежно убрал волосы с ее лба.

— Я обожаю твою красоту и люблю твой незаурядный ум, но от женщины, когда она со мной, я хочу только мягкости, нежности и женственности.