— Да, кто? — Она снова внимательно посмотрела якобы на ее подпись. Кто действительно мог совершить такую чудовищную вещь — призвать к благородству Доминика Ануина и выманить его в Клуни глубокой ночью? — Мне страшно, — повторила она.

Нежность охватила Доминика, и он приблизился к ней.

— Дорогая, любимая, не бойтесь. Никто не причинит вам вреда. Но я должен немедленно уехать отсюда.

Она с тревогой посмотрела ему в глаза.

— Нет… подождите… надо раскрыть эту тайну. Положение очень серьезное. Возможно, это чья-то ловушка, — прибавила она.

— Но кому нужно разыгрывать подобные шутки?

Она молчала, лихорадочно обдумывая множество самых невероятных предположений. Пока она ничего не могла понять. Человек, написавший Доминику от ее имени, может быть только тем, кому хорошо известно об их тайной взаимной симпатии и о его чувствах к ней. Не какой-то добрый друг устроил это ночное свидание. Это наверняка враг — кто-то, кому угодно причинить вред Доминику и обвинить ее. Лицо Шарлотты смертельно побледнело, голова закружилась. Только один человек мог желать этого. И его имя огненными буквами запрыгало перед ее широко открытыми глазами. Вивиан.

Почерк был не Вивиана, но он вполне мог уговорить кого-нибудь взяться за перо, продиктовать ему это письмо и утром отослать в палату общин.

Она покачнулась от охватившей ее слабости.

— Тот, кто нас так разыграл, наверняка Вивиан, — хрипло проговорила она.

Доминик посмотрел на ее красивое побледневшее лицо.

— Успокойтесь, дорогая, этого не может быть.

— Нет, может. Вы не знаете Вивиана Чейса. Он дьявольски коварен, порождение самого сатаны. Это наверняка с его стороны какой-то гнусный заговор.

— Не может быть, — не веря ее словам, проговорил Доминик.

— А я говорю вам, что может. Теперь я очень многое начинаю понимать. Моя личная служанка Гертруда… он вынудил ее покинуть Клуни на сегодняшнюю ночь, но Вольпо-то находится здесь! — Ее зубы стучали от страха. — Вольпо — это слуга-португалец, который впустил вас в замок. Он коварнее всех на свете! И именно он послан сюда на место Гертруды… чтобы шпионить за мной. Несомненно, это все придумал он и поджидал вас здесь. Уверяю вас, Доминик, все это говорит о коварном и мерзком заговоре.

— Но для чего? — недоуменно спросил Доминик.

— Чтобы избавиться от меня и уничтожить вас, — ответила она.

Доминик посмотрел в ее широко раскрытые глаза, затем коротко рассмеялся.

— Дорогая, вы нервничаете и поэтому пришли в такое смятение. Это невозможно, милая Шарлотта. Зачем Вивиану надо так подло вести себя с вами, со своей женой и матерью своих детей? Или со мной, кого он едва-то знает и кто не причинил ему никакого вреда?

— Вы не знаете Вивиана… знали бы вы, как я живу с ним… до чего он ревнив!

— Не надо говорить мне этого. Я не могу слышать подобные вещи, — произнес Доминик. — Ваше лицо… я думал о вас все эти долгие месяцы и годы. Я всегда помнил о вас. Помнил о тех нескольких случаях, когда мы встречались и беседовали… тогда меня охватывало странное, но всепоглощающее чувство, что мы очень близки и что, наверное, в другой жизни мы встречались и любили друг друга. Много раз я всей душой мечтал о том, чтобы вы были свободны, свободны для меня… для нашей любви… для нашего брака…

Она глубоко вздохнула, глядя в его глаза, и выражение ее напряженного лица заметно смягчилось.

— Слава Богу, что я хотя бы услышала эти слова. Воспоминания о них станут моим утешением до конца жизни.