С ужасом Шарлотта смотрела на мужа.

Вивиан приблизился к Шарлотте и Доминику и поклонился сначала жене, затем ошеломленному Ануину. При этом Вивиан зловеще усмехался.

— Поздравляю, — протянул он. — Нежность вашей позы напоминает трогательную и живописную картину. Я полагаю, это уже финал восхитительного часа, проведенного в нежных ласках.

Тишина. Затем Шарлотта не выдержала и громко закричала:

— Боже мой! Мои опасения оправдались! Это была гнусная интрига! И устроили это вы, Вивиан!

Вивиан сделал вид, что чрезвычайно удивлен, он даже уронил монокль, который раскачивался теперь на черном шнурке.

— Дорогая Шарлотта! Я устроил, чтобы вы принимали вашего любовника в мое отсутствие? Да что вы такое говорите? Полно вам, неужели вы считаете, что я отношусь к мужьям такого рода?

— Подождите, — вмешался Доминик. Он сделал шаг вперед и остановился напротив Вивиана. Его лицо было пепельно-серым, большие синие глаза прищурились. — Я все объясню.

Вивиан поклонился и учтиво произнес:

— Да, да, разумеется, вам придется все объяснить, дружище, ибо вы будете выступать соответчиком по делу о разводе, которое я намереваюсь возбудить против моей неверной супруги.

— Вивиан! — громко закричала Шарлотта, прижимая руки к пунцовым от стыда щекам.

И снова вмешался Доминик:

— Не могу понять, сэр. Вы совершаете серьезную ошибку, которая нуждается в полном объяснении.

— Мне не нужны никакие объяснения, — отрезал Вивиан.

— Напротив, сэр, вы только что предъявили чудовищное обвинение, которое совершенно не имеет под собой почвы… — начал Доминик.

Тут заговорила Шарлотта:

— Ради Бога, Доминик, не унижайте себя, не ввязывайтесь в диспут с моим мужем. Он сумасшедший.

Вивиан обратил свой взгляд на нее. И тут она поняла, что он действительно безумен. Его голубые глаза были красными. Это был взгляд, в котором слились убийственная ненависть и беспредельное торжество.

— Изменница, — прошипел он. — Вы скоро уберетесь вон из моего дома… вместе со своим любовником!

Она отшатнулась, кончиками пальцев коснувшись побелевших, как полотно, губ. Доминик ценой огромных усилий сдерживался, чтобы не ударить Вивиана по лицу. Он осознавал, что самое важное для него сейчас — это сохранить самообладание. Когда Вивиан появился в библиотеке, Доминик слегка отшатнулся, но не от внезапного вторжения Вивиана, а от осознания того, что предположения Шарлотты насчет чьей-то грязной игры подтвердились. Теперь же, окончательно взяв себя в руки, он встал между мужем и женой, приблизив свое смуглое волевое лицо к лицу другого мужчины.

— Вы сейчас же возьмете ваши слова, порочащие имя самой чистой на земле женщины, обратно или будете иметь дело со мной, лорд Чейс.

— С вами, с ее соучастником в преступлении? — произнес Вивиан и с презрительной усмешкой шагнул назад, затем опустил руку в карман и выразительно похлопал по небольшому револьверу, без которого он очень редко отправлялся в поездки.

— Ни о каком преступлении, как вы выражаетесь, не может быть и речи, лорд Чейс. А то, что вы соизволили сказать, возмутительно, и я настаиваю на объяснении, — произнес Доминик.

— Это у меня есть полное право потребовать его от вас, сэр. Ибо вы тайком прокрались в мой дом, зная, что я нахожусь в Лондоне, чтобы провести ночь с моей женой. Посмотрите, она же в одном пеньюаре! — добавил он, злобно глядя на Шарлотту, которая была такой же белой, как ее пеньюар, и вся дрожала.

— Все выглядит как заранее хорошо продуманный план. Теперь я понимаю это, — лаконично произнес Доминик.