Первая из трех пуль лишь оцарапала ему плечо, зато вторая угодила в грудь, а третья — и вовсе в лицо. Приходящий издал громкий, пронзительный звук, отдаленно напоминающий крик, и повалился навзничь.

Меня трясло от макушки до пят, руки и вовсе ходили ходуном. Казалось, меня сейчас стошнит, и я старательно отгоняла от себя мысль о только что совершенном убийстве. Времени на эти переживания не было, я клятвенно пообещала себе, что наревусь вдоволь, когда выберусь отсюда. Если выберусь. Сейчас же я бросилась к Карлу, роняя револьвер на землю и на ходу стягивая перчатку с левой руки.

Я не могла оценить, насколько плохи дела в месте укуса: все заливала кровь. Сам Карл был белее полотна, лежал с закрытыми глазами, и казалось, что он не дышит. Я приложила ладонь к его шее и плотно зажмурилась, пытаясь сосредоточиться. Как ни странно, в этот раз я чувствовала себя более уверенно. Ведь я смогла спасти Рена, а его повреждения выглядели куда хуже.

Сила потекла от меня к Карлу, соединяя разорванные сосуды, восстанавливая целостность тканей и даже помогая крови воспроизводиться. Я чувствовала, как почти погасший огонек жизни вновь разгорается под моими руками.

Но туман вокруг нас продолжал сгущаться, я уже снова слышала тихое, хриплое рычание и шаркающий звук приближающихся шагов. Карл зашевелился, я прервала лечение и открыла глаза. Он все еще был бледен, но уже пришел в себя.

— Давай, вставай, — умоляющим тоном пробормотала я, чувствуя, как кружится голова.

Что ж, по крайней мере, в этот раз я не потеряла сознание. Вот только я совсем не чувствовала сил, чтобы встать. Ноги казались ватными, руки плохо слушались. Боковым зрением я увидела, как из тумана вынырнула другая тень, превращаясь в приходящего, голодно разевающего зубастую пасть. Еще две тени следовали за ним.

Я нащупала револьвер, снова сжала его двумя руками, хотя одна из них теперь была перемазана в крови и от этого скользила по рукоятке, и выстрелила в ближайшего монстра. Дважды, потому что первая пуля по традиции пролетела мимо, зато вторая угодила в грудь. Впрочем, на таком расстоянии промахнуться было уже сложно.

Монстр упал и больше не шевелился, но на смену ему приблизился другой, а за ним вырастало уже не меньше пяти темных силуэтов.

Я смогла выстрелить еще только один раз, ранив третьего приходящего, но потом, сколько я ни нажимала на спусковой крючок, револьвер лишь щелкал. Приходящие приближались. Рядом Карл с трудом пытался встать на ноги, а я чувствовала только слабость, страх и опустошение.

Нам не выбраться. Их слишком много, а мы оба едва можем шевелиться.

— Вставай, Нея, — потребовал над ухом Карл и потянул меня вверх.

Я почувствовала, как слезы все же навернулись на глаза и даже потекли по щекам, но подчинилась ему. Ноги плохо держали, было понятно, что далеко мне не уйти. Я не знала, кого молить о спасении. Рен не услышит, а Боги… Я уже и сама начала сомневаться в них. Было горько и стыдно за то, что я завела нас сюда. Вот тебе и самостоятельное решение! Глупое и опасное, я погубила им нас обоих. И все ради чего? Ради письма?

Нет, конечно, это было не просто письмо. Оно дало мне очень много. Ответило на мои вопросы, избавило от сомнений и ясно показало, каким должен быть дальнейший путь. Вот только теперь я понимала, что не смогу пройти его. А Рену снова достанутся лишь сожаления: отправляя меня из Фолкнора, он надеялся меня защитить, но вот как все обернулось.

От этих мыслей меня отвлекла тень, вдруг выросшая прямо перед нами, закрывшая от ближайшего монстра. Приходящий не понял, что перед ним появилось препятствие, его интересовали только мы, но это не значило, что тень не может ему навредить. Она качнулась в его сторону, обволакивая на короткое мгновение, а когда отпустила — на землю повалилась высушенная мумия.