Остановились мы, только добравшись до ворот, но как Карл ни настаивал, я отказывалась сесть в автомобиль и уехать. Я тревожно вглядывалась в туман, который оттягивался все дальше и дальше, пока совсем не растворился в темноте.

На какое-то время мир вновь погрузился в тишину, замер, словно время остановилось. Мы стояли у заведенного автомобиля, всматривались в освещенную фарами дорогу, гадая, что происходит там, за пределами видимости.

Наконец в свете фар появился Рен. Он стремительно приближался к нам. Холодный голубоватый огонь больше не горел в его ладонях, тени не шли рядом, но выражение лица не предвещало ничего хорошего.

Подойдя ближе, он вновь скользнул по нам изучающим взглядом. Задержал его на мне, хмурясь и недовольно сжимая челюсти, а потом перевел на Карла.

— Ты как? — лаконично поинтересовался он.

— В порядке, — заверил Карл и нерешительно улыбнулся. — Ваша невеста спасла меня, шед. Я теперь ее вечный должник.

— Полагаю, сначала она тебя едва не угробила, — недовольно процедил Рен. — Уверен, вы поехали сюда не по твоей инициативе.

Наверное, в другой ситуации я бы испугалась его тона, но сейчас уже просто не могла бояться. Меня слишком радовало то, что мы остались живы.

— Сам доберешься до Фолкнора? — снова спросил Рен, глядя на Карла.

— Конечно, шед.

— Хорошо, увидимся там.

И с этими словами он шагнул ко мне, молча подхватил на руки, повернулся — и мы нырнули в неизвестно откуда взявшиеся черные клубы дыма. От неожиданности я зажмурилась, обхватив Рена за шею, а когда снова открыла глаза, мы оказались в его гостиной.

Глава 29

Не говоря ни слова, Рен опустил меня на пол, заставил убрать руки с его шеи и, отвернувшись, отошел в сторону. Я прижала ладони к груди, задерживая дыхание и настороженно наблюдая за ним. Я пока плохо понимала, как мы здесь очутились. Видимо, это и был тот самый способ перемещения, доступный лишь верховным жрецам, благодаря которому Рен успевал путешествовать в разные концы Северных земель в пределах одного дня.

Пугало не это. Пугало его молчание. Он стянул с себя мантию и бросил прямо на пол, оставшись в брюках и изрядно помятой рубашке. Снова повернулся ко мне. С его лица не сходило это хмурое, недовольное выражение. Колючий взгляд в очередной раз скользнул по мне, Рен резко подошел ближе и прежде, чем я успела опомниться, стянул с меня вторую перчатку, которая оказалась испачкана в грязи после моего падения. Снимая, он вывернул ее наизнанку, резко перехватил вторую мою руку и принялся оттирать перчаткой кровь Карла с нее. Кровь местами уже подсохла и въелась в кожу, поэтому не поддавалась.

Рен бросил перчатку на пол и принялся такими же резкими, дерганными движениями расстегивать мое пальто. Все это молча, не проронив ни звука, лишь тяжело дыша. Я тоже молчала, позволяя ему дергать меня, как безвольную куклу или маленького ребенка. Расстегнув пуговицы, он снял пальто — тоже перепачканное в грязи — и отшвырнул в сторону, как и собственную мантию. Снова перехватил руку, на которой остались пятна засохшей крови, на мгновение крепко сжал ее, заглянув мне в глаза. От его взгляда мурашки побежали по спине, и это не были мурашки удовольствия или предвкушения. Скорее, страха.

Оглянувшись по сторонам, Рен отошел к креслу, на котором валялся его сюртук. Он ощупал его и достал из кармана носовой платок. Подошел к столику со своим любимым коричневым напитком, но взял не его, а графин с водой. Налил ее в один из стаканов, смочил платок, отжал и вернулся ко мне. Он по-прежнему молчал, и с каждой секундой это пугало меня все больше.

Его пальцы вновь вцепились в мою руку, сжали почти до боли.