На этот раз помимо его всемогущества нас сопровождало трое всадников — нанятая хальдагом охрана. Де Горт и здесь предпочёл подстраховаться. Благо в этот раз он выбрал себе в спутницы Марлен и Одель, оставив меня с Полькой и Винси.

Не успела наша карета выкатиться за ворота готичного дома, как я, подавшись вперёд, прямо спросила:

— Скажи, Винсенсия, ты ведь пока ещё девственница?

Сказать, что леди от моего вопроса пришла в замешательство, — это ничего не сказать. Сначала она вспыхнула, потом побледнела, после чего прижала ладошку к губам, словно я произнесла какое-то святотатство, и ахнула:

— Филиппа! Спрашивать о таком неприлично!

Нашла время строить из себя кисейную барышню.

— Мы живём под одной крышей; можно сказать, делим одного мужчину. Да у нас почти что шве… шваррова семья. Шварры ведь тоже живут такими вот стаями. А вы что, не знали? А нам в обители рассказывали. Ну да ладно… Это я к чему? Ах да! Это я к тому, что мы с вами уже почти сроднились. Правда, Паулина?

В ответ рыжая выразительно фыркнула, как бы говоря, что ни с одной из нас она родниться не собирается и что все мы в жизни де Горта — явление временное, а вот она — постоянная константа.

— А почему ты не спрашиваешь о таком у Паулины? — продолжала уходить от ответа Винсенсия, что натолкнуло меня на очень нехорошие подозрения.

— С леди де Марлен всё и так уже давно ясно, а вот ты для меня в этом плане пока ещё тёмная лошадка. Ну же, давай, признавайся, — подбодрила зеленоглазку.

— Конечно же, я невинна! — после непродолжительной паузы воскликнула она, уводя взгляд к пейзажу за окном.

Заснеженная улочка, разрисованные морозом окна, придорожные сугробы, искрящиеся на солнце… Зима в Харрасе была в самом разгаре и, если вспомнить о Вьюжных праздниках, о которых упоминала за завтраком Марлен, получается, что не за горами празднование Нового года по-шваррски. Ну то есть по-шарески.

Интересно, здесь тоже ставят ёлки и в полночь ждут появления Деда Мороза?

Но, кажется, я немного отвлеклась, засмотревшись на идиллическую картину тихого зимнего утра.

— Ну раз невинна, значит, ты не откажешься пожертвовать несколькими каплями крови для нашего обожаемого Морсика.

С минуту или две вторая наина энергично хлопала ресницами, после чего фыркнула, совсем как Паулина:

— Что за глупости иногда приходят к тебе в голову, Филиппа!

Неправильный ответ.

— Это не глупости, а желание помочь бедному догу. Он мучается, страдает, а кровь ещё оставшихся в девицах наин нашего господина поможет ему выздороветь. Поля пролетает, она уже совершенно бесполезна как источник полезного элемента. Другое дело ты, Винси.

— Если такая сердобольная, почему же не пожертвуешь своей собственной кровью? — ехидно заметила де Морсан, морщась, как высушенная лимонная кожура.

— А у меня мама нэймесса и неизвестно, какое воздействие мои жидкости окажут на вейра, — отбила я пас и выжидающе посмотрела на Винсенсию: — Ну так что? Сделаешь для нашей любимой собачки доброе дело?

— Я… я… Я очень слабею от потери крови! Вот! — выдала Тиссон совершенно идиотский, на мой взгляд, аргумент. — Даже если каплю потеряю, сразу в обморок падаю.

— Да ты что! — округлила я глаза, борясь с желанием процитировать Морока: «Всё с вами ясно» и стукнуть девицу по голове муфтой.

— Да, да, всё так, — часто кивая, затрясла она каштановыми кудрями. — А ведь вот-вот начнётся испытание, а я и без того ещё не отошла от злоключений в Зачарованном лесу. Так слаба, так слаба.

В общем, коза.

— Ну ты бы хоть помогла, — перевела я хмурый взгляд на Паучиху, страшно разочарованная второй наиной.