Он лег, увлекая меня за собой.

– И еще раньше. Когда ты мне понравилась настолько, что я решил попробовать провернуть это дело со свадьбой.

– И когда же это было?

– Раньше я думал, когда ты спала после того, как отец Морриган умер. Ну кто еще способен едва не уморить себя, чтобы, находясь в плену, попытаться спасти незнакомого человека? Потом стали закрадываться сомнения. Возможно, я задумал это после твоего оригинального способа решить проблему с моим наблюдением.

– Это когда я под ширму заползла? Ты сам виноват! Нечего было подглядывать!

– Удержаться было сложно. Мне всегда было интересно, какой ты стала, когда выросла. При нашей первой встрече ты была пятилетним ребенком, пролепетала «дракон!» и с интересом на меня уставилась. Правда, я оказался не готов к тому, что ты на деле не ребенок. Эльчонок, я не умею быть романтичным.

– Тебе и не надо. Я знаю, что ты меня не обидишь, просто…

– Тихо.

Он осторожно поцеловал меня.

– Не оправдывайся.

Его руки вели мои, расстегивая рубашку. Мышцы мужчины под моими пальцами напрягались, дыхание учащалось. Я медленно расстегивала рубашку, проделывая то же, что буквально минуту назад Ладон проделывал с моим платьем. И знала, что он внимательно наблюдает. Эмоции, запахи, звуки слились в коктейль ощущений, выразить который словами я вряд ли смогла бы.

Мне нравилось его тело, нравилось проводить всей ладонью по груди и видеть, как глаза темнеют. И вина не нужно было. Ничего не нужно, кроме человека, лежащего на кровати.

– Ты уверена, моя радость? – хмыкнул Ладон. – У тебя еще есть шанс сбежать через вон ту дверь.

– И отдать тебя какой-нибудь Морриган? Не дождешься.

Я наклонилась, чтобы его поцеловать. Стеснение уходило, оставляя только какое-то доселе неведомое светлое чувство. Разгоряченная кожа остро ощущала каждое касание.

– Я не знаю, – прошептала я, – люблю ли тебя. Но, по-моему, влюбляюсь.

– Вижу. – Он снова заставил наклониться для поцелуя. – По-моему, я давно в тебя влюбился.

Он не давал мне отвлечься и возникнуть страхам и сомнениям. Как и всегда, поцелуй Ладона сметал все барьеры и практически лишал воли. Я впервые в жизни чувствовала себя настолько свободной, настолько мне было хорошо. Волны удовольствия распространялись по телу с каждым движением. Ни мимолетная боль, ни воспоминания о страхе перед этим мужчиной, ничто не казалось существенным. Эта ночь запомнится мне лишь отрывками, крошечными клочками воспоминаний: сплетенные пальцы, его грудь под моими ладонями, сладкая, ноющая боль.

И вспышка такой силы, что я вскрикнула.

Объятия, успокаивающий шепот. Его руки в копне моих волос, поцелуй в плечо.

Потом пришел сон.

Утро…

Оно было самым чудесным за последние годы. Наполненным приятной усталостью, ощущением нужности, влюбленности и, пожалуй, оттенками гордости. Я несколько минут лежала с закрытыми глазами, проматывая в памяти моменты прошедшего вечера и ночи.

Первичный осмотр собственного состояния показал, что прическа, из которой мы так и не вытащили цветы, находится в полнейшем беспорядке, а на макушке даже зреет колтун. Подушки в ближайшем окружении не нашлось. Я спала, свернувшись, под одеялом, отодвинувшись от Ладона.

– Привет! – Мне безумно хотелось его разбудить.

Отчасти оттого, что меня переполняла энергия. Отчасти оттого, что хотелось снова увидеть этот взгляд, каким смотрят уже не на пленницу и не на невесту, а на любимую женщину.

– Эй, соня, проснись!

Когда ответа не последовало, я подняла голову и открыла глаза. Вторая половина кровати была пустой.

– Ладон? – Я осмотрелась.