— Я все продала и заплатила его долги. Сумела даже исхитриться и сделать так, чтобы его преступление осталось в тайне. — Подняв голову, она в упор посмотрела на Кору и Перрин — на двух ее старинных врагов. — Я отправилась в это путешествие, имея сорок долларов. Это все, что осталось от состояния Бондов.

Глубокий вздох вырвался из груди Перрин, и она села на подножку фургона. Вызов погас в глазах Коры — она молча оперлась о колесо.

— А ведь нам не разрешалось ехать, не имея при себе по крайней мере двухсот долларов, — заметила Перрин.

Взглянув на нее с сомнением, Августа не обнаружила на лице смещенной представительницы и тени злорадства.

— Мне ничего иного не оставалось — только искать мужа в Орегоне или стать попрошайкой на улицах Чейзити. Необходимо было ехать, пусть и без денег.

Перрин кивнула, в ее огромных глазах светилось понимание.

И вдруг до Августы впервые по-настоящему дошло, до какой же степени отчаяния должна была дойти незамужняя женщина, чтобы бросить под ноги мужчине свою репутацию.

— О Господи, — прошептала она. — Если бы я осталась в Чейзити, и со мной могло бы произойти то же!

— Но не произошло, — возразила Перрин, сообразив, куда клонит Августа.

— Я обвиняла тебя. — Задрожав, Августа пристально посмотрела в усталое лицо Перрин. — Я ненавидела тебя… Но ведь у тебя не было другого выхода… ведь верно?

— Тогда не было. — Перрин поднялась. — И, возможно, тебе тоже ничего не оставалось делать — только взять деньги Иглстонов. Но, между прочим, больше никто не верит, что ты взяла эти деньги. — Она кивнула на Кору. — И от нас они этого не услышат.

К своему изумлению, Августа поняла: ей совершенно безразлично, что о ней думают другие, но она нуждалась в понимании Перрин Уэйверли. Из ее глаз потекли слезы.

— Почему? — прошептала она. — Почему ты набросилась на него и рисковала жизнью? Тебя могли убить, а ты бросилась на помощь человеку, которого ненавидишь. Почему ты сделала это?

Августа спрашивала себя об этом все время, страдая от боли, пока заживали ее раны. Она оскорбляла Перрин с самого начала. Она преуспела в том, чтобы настроить женщин против Перрин Уэйверли, ненавидела и презирала ее. Она винила Перрин во всех своих бедах и желала ее смерти. Даже тогда, когда думала, что Иглстон убьет ее, Августа ненавидела эту храбрую Женщину. И Перрин знала об этом. И все-таки она бросилась ей на помощь, подвергала себя страшной опасности, пытаясь помочь той, которая ненавидела ее.

Перрин долгим взглядом посмотрела на Августу.

— В основном я сделала это для себя, — сказала она наконец. — Я не смогла бы жить в согласии с собой, если бы стояла и смотрела, как мужчина бьет женщину — до смерти.

— Даже если ты понимала, что могла умереть? А эта женщина была твоим заклятым врагом? — прошептала Августа. У нее не было жизненного опыта, который помог бы ей понять образ мыслей Перрин. — Если даже эта женщина будет поливать тебя грязью до последнего вздоха?

— Я сделала это еще и потому, что ты меня попросила. Первый раз в жизни ты просила о помощи. Улыбка Коры сняла напряжение.

— Если хотите знать мое мнение, этот негодяй, похоже, испугался нас. — Она мотнула своей темной головкой, и ее глаза засветились торжеством. — Мы-то живы, а его уж нет! Ведь верно?

Августа взяла себя в руки. Она никогда не поймет Перрин Уэйверли. Ей требовалось время, чтобы осмыслить еще раз роль своего отца в падении Перрин.