– Я уверена, что справедливость восторжествует, – успокаивающе говорит она. – Я уверена, что настоящий виновник будет наказан.

36

Уже почти полночь. Оуэн все еще сидит в бледно-голубой комнате с длинным узким окном и двусторонним зеркалом. Инспекторы Керри и Генри все еще сидят напротив него. На столе перед ними два пустых бумажных стаканчика, упаковки от трех батончиков «Кит-кат», четыре пустых пакетика из-под сахара и три деревянные ложечки-мешалки. Оуэн проводит пальцем по краям небольшой лужицы пролитого чая и вытягивает из нее подобие щупальца осьминога. Он делает это еще семь раз, и, наконец, осьминог готов.

Судя по всему, они ждут отчета от полицейских, которые весь день обыскивали его спальню. Барри сидит рядом с Оуэном, ковыряя кутикулы ногтей. На его манжетах запонки с зелеными камнями и рубашка в лилово-зеленую клетку. В этой комнате с похожими на фотороботов полицейскими и облупившимися стенами Барри смотрится инородным телом. Особенно по контрасту с самим Оуэном, от которого уже начинает попахивать потом.

Оуэн не сказал Барри о рогипноле в ящике для носков. Когда Барри четыре часа назад вошел в эту комнату, Оуэн бросил на него всего один взгляд и понял: единственная причина, почему Барри здесь, – это перспектива получить гонорар. Ни улыбки узнавания или сочувствия, ни малейших намеков на то, что Барри когда-либо раньше видел Оуэна. Сухой, неулыбчивый, резкий до жестокости.

Дверь открывается, и входят еще двое полицейских. Они странно смотрят на Оуэна, и его живот скручивается узлом. Он знает, что означает этот взгляд.

Они на несколько минут выводят инспектора Керри из комнаты. Затем она возвращается. Она раскладывает перед собой новые документы, откашливается, что-то шепчет на ухо инспектору Генри, смотрит прямо на Оуэна и говорит:

– Итак, мистер Пик. Я думаю… – Она снова перебирает документы. Она явно обдумывает свой следующий ход, хочет убедиться, что сделает его правильно. – Я думаю, нам следует немного отступить назад. Думаю, нам стоит обсудить ваши поступки за последние несколько недель… а именно с даты вашего отстранения от работы в колледже Илинга. Вы можете сказать, мистер Пик, что это событие как-то изменило вас? Заставило по-другому взглянуть на жизнь?

Барри наклоняется вперед, проводит пальцем по своему изысканному шелковому галстуку и говорит:

– Не отвечайте на это, Оуэн. Это смехотворный вопрос.

Оуэн закрывает рот.

Инспектор Керри шумно вдыхает и начинает снова.

– Мистер Пик, мы изучили историю просмотров вашего ноутбука. Мы обнаружили несколько весьма тревожных записей на некоторых форумах, известных как форумы инцелов. Мистер Блэр, вы знаете, что такое форум инцелов?

– Разумеется, – говорит Барри, чем застает Оуэна врасплох. Барри выглядит так, будто перенесся сюда прямиком из 1960 года. Оуэн не может представить, что у Барри есть компьютер, не говоря уже о том, что он знает, что такое форум инцелов.

– В последнее время вы довольно часто посещаете эти форумы, мистер Пик, что скажете?

Он пожимает плечами.

– Нет. Я бы так не сказал.

– Что ж, в таком случае я могу точно сказать, сколько времени вы проводили, посещая эти форумы, мистер Пик, потому что у нас есть данные. Вот они. Начиная с четверга семнадцатого января, когда вас отстранили от работы в колледже Илинга, вы проводите на этих форумах примерно четыре часа в день.

– Оуэн, вы можете не отвечать. Все это полная чушь.

– Оуэн, вы говорили на этих форумах ужасные вещи. Вы участвовали в дискуссиях о том, как насиловать женщин, какие женщины заслуживают изнасилования и почему. И вы так уничижительно отзывались о женщинах, что я с трудом могу заставить себя повторить ваши слова.