Их сопровождал слесарь на тот случай, если дверь не откроют либо из-за нежелания ее открыть, либо из-за отсутствия хозяина или его слуги.

Окна дома, как всегда, были закрыты. Занавески бельведера, задернутые изнутри, закрывали стекла.

— Никого, видимо, нет, — сказал я господину Штепарку.

— Мы это сейчас узнаем, — ответил он. — Но меня удивило бы, если бы дом оказался пуст… Взгляните, видите дым из трубы слева?..

Действительно, из трубы вился тонкий черный дымок.

— Если хозяина нет дома, — добавил господин Штепарк, — возможно, здесь находится слуга; и не важно, кто из них откроет нам дверь.

Учитывая присутствие капитана Харалана, я, со своей стороны, предпочел бы, чтобы хозяина не было дома и чтобы вообще он уехал из Рагза.

Начальник полиции потянул за шнурок звонка у верхней части решетки.

Мы ждали, что кто-нибудь появится или что дверь откроют изнутри дома.

Прошла минута. Никого. Новый звонок у двери… и опять без всякого результата.

— В этом доме, должно быть, плохо слышат! — заметил господин Штепарк. Затем он повернулся к слесарю: — Приступайте!

Слесарь нашел в своей связке ключей отмычку, и едва язычок замка коснулся замочной скважины, как дверь открылась.

Начальник полиции, капитан Харалан и я, а также четверо полицейских (двое других остались снаружи) вошли во двор.

В глубине двора крыльцо с тремя ступеньками вело к входной двери, запертой, как и вход в ограду.

Господин Штепарк дважды постучал тростью.

Ответа не последовало. Внутри дома не было слышно ни малейшего шума.

Слесарь поднялся на крыльцо и вставил один из своих ключей в замочную скважину. Если Вильгельм Шториц, заметив полицейских, захотел помешать им войти, то дверь могла быть заперта на несколько оборотов, а также на задвижку. Но нет, замок Щелкнул, и дверь открылась.

Впрочем, появление полиции не привлекло внимания. Только Двое или трое прохожих остановились. В то туманное утро мало кто Прогуливался по бульвару Телеки.

— Войдем, — сказал господин Штепарк.

Коридор был освещен одновременно и зарешеченной фрамугой над дверью, и, в глубине, витражом второй двери, выходившей в небольшой сад.

Начальник полиции сделал несколько шагов по коридору и громко крикнул:

— Эй!.. Есть здесь кто-нибудь?!

Ответа не последовало даже тогда, когда он повторил еще раз эти слова. В доме не было слышно ни звука, если не считать какого-то непонятного шума вроде скольжения в одной из боковых комнат.

Господин Штепарк дошел до конца коридора. Я следовал за ним, за мной шел капитан Харалан.

Один из полицейских остался караулить на крыльце.

Открыв дверь, мы смогли окинуть взглядом весь сад. Он занимал площадь примерно в двести метров и был окружен стенами. В центре находилась лужайка, которую давно уже не косили. Ее застилала длинная полузасохшая трава. Вдоль высоких стен росло пять или шесть деревьев; их верхушки, должно быть, возвышались над бруствером старинных укреплений.

Все говорило о неопрятности или заброшенности.

Сад осмотрели; полицейские там никого не обнаружили, хотя по аллеям кто-то недавно ходил.

Окна с этой стороны, за исключением последнего окна второго этажа, через которое на лестницу падал дневной свет, были закрыты наружными ставнями.

— Эти люди должны вскоре вернуться, — заметил начальник полиции, — поскольку дверь заперта лишь на один поворот ключа… если только их что-нибудь не насторожит…

— Вы думаете, они что-то заподозрили?.. — произнес я. — Вряд ли. Скорее, все-таки они вернутся с минуты на минуту!

Но господин Штепарк с сомнением покачал головой.