И всё, чего они добились это короткий репортаж перед рекламой.

Я выключил телевизор и забрался в кровать. Впервые в жизни я осознал, насколько же жалкими выглядели все наши потуги. Фелипе собрал вооруженный отряд, разработал чёткий план и всё это обернулось пшиком.

Более чем пшиком.

Я гадал, сколько ополченцев погибло. Сколько взяли в плен.

Через неделю в сопровождении жалких остатков своей армии Фелипе вернулся в Томпсон. Он был подавлен и унижен.

Правительство даже не попыталось их наказать. Не было инициировано никакого расследования или преследования.

Погибло 153 человека.

Мы были готовы встретить Фелипе как героя, но он прекрасно осознавал свой провал и всю смехотворность придуманного плана, поэтому скрылся с глаз долой и пропал из виду.

Глен Джонстон решил провести специальный эфир, устроить интервью с Фелипе, расспросить его о произошедшем, но тот впервые на моей памяти отказался появляться на людях.

Больше по телевизору я его не видел.

7.

Наступил новый год. Мы с Джейн решили завести ребенка, она выбросила противозачаточные, и мы приступили к осуществлению нашего плана. Она хотела проконсультироваться с врачом, но я её отговорил и убедил продолжать попытки. Мне казалось, что дело во мне, но выяснять наверняка я не желал.

Когда я закончил колледж и только получил работу в «Автоматическом интерфейсе», мне казалось, всё только начинается, что впереди у меня вся жизнь. Теперь же ход времени ускорился. Скоро мне будет тридцать. Затем сорок. Я стану стариком. Потом умру. Правду говорят: жизнь коротка.

Но, что я делала всю свою жизнь? И зачем? Изменился ли мир из-за моего в нём присутствия? Или смысл в том, что никакого смысла нет, что мы существуем лишь здесь и сейчас и почему бы не жить в полную силу, пока есть такая возможность?

Ответа я не знал, да видимо никогда и не узнаю.

После работы к нам зашёл Джеймс, и Джейн пригласила его остаться на ужин. Поужинав, мы с ним сидели на заднем крыльце и предавались воспоминаниям. Я вспомнил, как вся наша группа отправилась в суд и мы рассмеялись.

— Никогда не забуду рожу судьи, когда ты крикнул «Сосни хуйца!».

Я так сильно смеялся, что из глаз потекли слёзы. Пришлось даже вытереть глаза ладонью.

— А помнишь Бастера? Как он постоянно орал «Пиздюк!».

Мы продолжали хохотать, но в нашем смехе слышалась печаль, ведь я вспомнил Бастера. Я вспомнил, как он смотрел на нас в «Старом городе» в «Фэмилилэнде», когда со всех сторон к нему бежали «серые костюмы».

Мы перестали смеяться и молча смотрели на звёзды. Над нами висело ночное аризонское небо, сквозь дымку Млечного пути были видны самые главные созвездия.

— Вы там не уснули? — спросила из кухни Джейн. — Так тихо стало.

— Просто задумались, — отозвался я.

Джеймс откинулся в кресле.

— Ты здесь счастлив? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Я тут слышал, что где-то есть место — целая страна Невидимок.

Я хмыкнул.

— Атлантида или Пацифида?

— Я серьезно. — Его голос стал задумчивым. — Там мы могли бы обрести свободу. Настоящую свободу. Не быть рабами корпорации «Томпсон». Мне иногда кажется, что здесь мы нечто вроде питомцев, дрессированных зверюшек, которые раз за разом делают то, что им говорят.

Я молчал. Его чувства были мне прекрасно известны.

— Я тоже слышал об этом месте, — ответил я. — Это в Айове.

— А я слышал, что это целая страна. Где-то в Тихом океане, между Гавайями и Австралией.

Из дома донёсся грохот посуды.