Я стоял, не зная, что делать, то ли взяться за еду, то ли присесть где-нибудь с краю и дождаться, пока за неё не примется кто-нибудь другой. Со своего места я видел разбившихся на группы людей. Я как будто заглянул на задний двор чьего-то дома. Перед моими глазами предстали эти дома, зеленые лужайки, бетонированные парковки.

Люди искали друзей, занимали места, некоторые выстраивались в очереди за едой. Я решил присоединиться к ним. Я взял банку колы и положил в пластиковую тарелку хот-дог, чили-бобы, картофельный салат и чипсы. Стол, за которым сидели Бэнкс, Стюарт, программисты, Хоуп, Вирджиния и Лоис, оказался занят и я решил поискать место за другими. За одним сидела группа пожилых женщин и я отправился к ним. Пока я шёл по лужайке, на меня никто не взглянул, никто не показал на меня пальцем и не хихикнул. Никто меня не замечал. Я был невидимкой и прекрасно растворился в толпе. Но чувства такого у меня не было. Даже если на меня никто не обращал внимания, я видел всех.

Я сел за стол и улыбнулся сидевшей напротив женщине. Та не обратила на меня никакого внимания, поэтому я решил поесть в тишине.

— Прекрасная музыка, — бубнил козёл из колонок у сцены. Это было не радио, а специальная запись, которая оказался гораздо хуже той попсы, что мы обычно слушали по утрам. На самой сцене возился сотрудник техслужбы. Он поставил небольшой стол и установил на него какой-то ящик. Я ел и с интересом наблюдал за ним, радуясь тому, что могу на что-то отвлечься.

Через несколько минут на сцене под аплодисменты появился неизвестный мне мужчина, который, однако, оказался знаком большинству присутствующих. Он помахал толпе, взял микрофон и сказал:

— Я в курсе, что именно этого вы все ждали. Особенно, ты, Рой. — Он указал на лысого тучного мужчину, сидевшего за ближайшим столом. Все засмеялись.

— Да, Рой! — выкрикнул кто-то.

Мужчина на сцене поднял руку.

— Ну, хватит. Начнём, пожалуй, со скромных призов, а в конце выдадим самый главный — обед в «Элизе» — самом дорогом ресторане округа Оранж!

Повсюду раздались крики, свист, улюлюканье.

Я ел, а мужчина на сцене вынимал из ящика имена выигравших бесплатную мойку машины, абонемент в видеопрокат, бесплатные гамбургеры. Затем разыграли главный приз — обед в «Элизе».

Я выиграл.

Когда назвали моё имя, я сидел, не шевелясь, пытаясь обработать поступающую информацию. Когда мужчина повторил моё имя, уже с вопросительной интонацией, видимо пытался выяснить, здесь я или нет, я поднялся и вышел на сцену. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Я думал, что повиснет тишина — ведь меня никто не знал — но услышал редкие вежливые аплодисменты. Так обычно приветствовали незнакомцев. Никто не свистел и не кричал. Принимая приз, я посмотрел на стол, где сидел мой отдел и сказал в протянутый микрофон:

— Спасибо большое!

Секретари и программисты вежливо хлопали, но Стюарт и Бэнкс сидели без движения. Стюарт даже выглядел злым.

Я быстро сбежал со сцены и уселся на своё место.

За моим столом никто на меня не посмотрел.

Тем же вечером Стюарт вызвал меня к себе.

— Я слышал, сегодня на пикнике ты выиграл главный приз.

Слышал? Ты сам там был.

Я кивнул и ничего не ответил.

— Ты, кажется, тратишь слишком много времени, чтобы социализироваться в нашей компании. Думаю, тебе следовало бы больше времени проводить за работой, а не болтаться с новыми друзьями.

Я уставился на него.

— Явка на пикник была обязательной. Я бы пошёл…

— Ты слишком много и часто общаешься с друзьями в рабочее время не по делу.

— С какими друзьями? Я тут никого не знаю.