На дне ящика, среди моих носков лежали белые хлопковые трусики Джейн.

Я выронил одежду и тяжело вздохнул. Внезапно, глядя на нижнее бельё своей девушки, мне захотелось заплакать. Я снова глубоко вдохнул. Я вспомнил, как впервые её увидел. На ней были белые трусики и джинсы с дыркой на промежности. Я сидел напротив неё в библиотеке и видел сквозь дыру в её штанах белую ткань. Ничто тогда так не повлияло на мою жизнь.

Я наклонился и достал трусики. Нежно, будто боясь, что они распадутся, я их расправил. Затем я осторожно прижал их к лицу, в нос ударил её запах.

— Джейн, — прошептал я и от её имени мне полегчало. — Джейн… Джейн…

10.

Джейн не было уже три недели.

Я сидел в кресле и смотрел на календарь, который прикрепил на стену рядом со столом. 15 рабочих дней на календаре были перечёркнуты косым красным крестом.

Каждое утро, приходя на работу, я зачёркивал новый день. Мой взгляд скользнул к первому кресту — 3 сентября. С тех пор как Джейн ушла, я о ней ничего не слышал. Она не выходила на связь, чтобы узнать, как у меня дела, не прислала весточку о том, что у неё всё хорошо. Мне хотелось знать, не из-за сентиментальности, но исходя из практических соображений. Мне казалось, она захочет решить какие-то вопросы: вернуть случайно взятые мои вещи или попросить меня перенаправлять письма, адресованные ей, но она оборвала все контакты.

Я переживал за неё, несколько раз думал сходить в детский сад «Малыш» или позвонить её родителям, лишь бы убедиться, что у неё всё хорошо, но не стал. Боялся, наверное.

По снижению потока писем я заметил, что она всё-таки изменила адрес на почте, но иногда мне приходили её счета, уведомления и всякий спам. Я всё бережно сохранял.

На всякий случай.

После работы я заехал в магазин «у Вона», чтобы купить молока и хлеба, но я был так расстроен, что купил огромный брикет шоколадного мороженого и пачку чипсов «Доритос». Ко всем кассам тянулись длинные очереди и я выбрал самую короткую. За кассой сидела молодая стройная брюнетка, она легко и непринуждённо болтала со стоявшим напротив неё мужчиной. Я завистью наблюдал за ними. Я пожалел о том, что был неспособен так просто завязать разговор с абсолютно незнакомым человеком, обсудить погоду, последние новости, или о чём там люди разговаривают. Я не мог этого сделать даже в фантазиях. Я просто не знал, что сказать.

Первой разговор завела Джейн. Если бы это должен был сделать я, мы бы никогда не сошлись.

Когда я подошёл к кассе, девушка улыбнулась.

— Здравствуйте, — сказала она. — Как ваши дела?

— Нормально, — ответил я.

Я молча смотрел, как она отбивала на кассе мой товар.

— 6,43, - сказала она.

Я так же молча протянул деньги.

Раньше я об этом не задумывался, но пока я убирал мороженое в морозилку, а чипсы и хлеб в коробку, я вдруг понял, что между мной и другими людьми постоянно сохранялась какая-то дистанция. Даже мои отношения с бабушкой и дедушкой оставались формальными. Мы никогда не обнимались и не целовались, хотя они очень хорошо ко мне относились. Как и родители. Всю жизнь, что родители, «друзья семьи», друзья моих родителей всегда хорошо ко мне относились, но у меня никогда создавалось впечатления, что я им нравился.

Они не испытывали ко мне отвращения.

Они меня не замечали.

Я для них был никем, пустым местом.

Интересно, так всегда было? Возможно. В школе у меня были друзья, но их всегда было немного и сейчас, оглядываясь назад, я понял, что почти все они были такими же невидимками, как я.

Я вскочил, прошёл в спальню, залез в шкаф и под горой одежды откопал несколько запечатанных коробок, в которых хранилось моё прошлое.