Питт взглянул на гору Виклеман, пробежался взглядом по седловине острова и остановился на горе Скагс. Обе горы были такими мирными на вид. Глядя на пышную зелень деревьев по склонам, Питт с трудом представлял себе, что эти две возвышенности — грозные вулканы, спящие великаны, которые вот-вот начнут сеять смерть и разрушение.

Быстро, но без панической суеты он покинул высокое кожаное кресло Дорсетта и вышел из-за стола. И в тот же миг резко остановился, застыв в центре кабинета: двойные двери внутренних покоев дворца широко растворились, и вошел Артур Дорсетт.

Он нес чашку кофе, держа под мышкой папку с бумагами. На нем были мятые широкие брюки и когда-то белая, а ныне пожелтевшая сорочка с галстуком-бабочкой. Мысли его, казалось, витали где-то далеко. Заметив постороннего у себя в кабинете, Дорсетт поднял взгляд, в котором было больше любопытства, чем гнева. Увидев форму охранника, он уже открыл было рот, чтобы выяснить, какого черта стражнику здесь надо, но окаменел от удивления. Лицо превратилось в белую маску. Папка шлепнулась на пол, бумаги рассыпались веером. Кофе вылился на брюки и ковер.

— Ты же мертв! — выдохнул Дорсетт.

— Вы даже представить себе не можете, как я рад доказать вам обратное, — ответил Питт, с нескрываемым удовольствием разглядывая черную заплатку на глазу Дорсетта. — Впрочем, если разобраться, то вид у вас и впрямь такой, будто вы призрака увидели.

— Шторм… Вы ж никак не могли уцелеть в бушующем море. — Искорка самообладания зажглась в здоровом глазу Дорсетта и начала разгораться. — Как это вам удалось?

— Много здравых размышлений плюс мой швейцарский армейский нож, — бросил Питт и подумал: «Бог мой, а этот гад — гигант. Хорошо, что я вооружен».

— А Мэйв… Она умерла? — спросил Дорсетт, глядя на дуло автомата, нацеленное ему в грудь.

— Зная, насколько сильно это вас разозлит и огорчит, с радостью сообщаю, что она жива и здорова и в этот самый момент обнимается с сыновьями. — Питт ответил взглядом на взгляд: зеленые глаза сошлись с черным. — Скажите, Дорсетт, как вы оправдывали для себя убийство дочери? Неужто одинокая женщина, которая всего-то и пыталась стать самостоятельной личностью, хоть чем-то могла угрожать вашему благосостоянию? Или вам ее сыновья нужны были?

— Непреложная истина: империей после моей смерти должны управлять мои прямые потомки. Мэйв даже думать об этом не хотела.

— У меня для вас новость. Ваша империя вот-вот обрушится вам на голову.

Дорсетт не уловил смысла сказанного Питтом.

— Собираетесь меня убить?

Питт покачал головой:

— Я вам не палач. Вулканы острова скоро начнут извергаться. Подобающий конец для вас, Артур: быть поглощенным огненной лавой.

Дорсетт чуть улыбнулся, уже полностью освоившись:

— Что за белиберду вы несете?

— Слишком сложно объяснять, да я и сам не во все технические тонкости посвящен, но сведения получены от крупнейших авторитетов. Придется вам поверить мне на слово.

— Да вы, черт возьми, умом тронулись!

— О маловерный!

Огонь холодного гнева зажегся в черном как уголь глазу.

— Намерены стрелять, так стреляйте. Умру чисто и быстро.

Питт невозмутимо улыбнулся. Пока Мэйв с детьми и Джордино не появились, Артур Дорсетт нужен был ему живым.

— Простите, у меня времени в обрез. А ну-ка кругом и шагом марш наверх, к спальням.

— Мои внуки, вы не можете забрать у меня внуков, — пробормотал, как молитву, Дорсетт.

— Поправка: детей Мэйв.

— Вам ни за что не пройти через мою охрану.