— И что теперь, старина? Станешь рвать меня гнилыми зубами?

Оскорбление возымело нужное действие. Бешено взревев, Дорсетт кинулся вперед, целясь ногой Питту в пах. Он опоздал на самую малость, его каблук лишь скользнул по бедру противника, зато сам он повалился на стол. Питт спокойно отступил на шаг, схватил металлическую настольную лампу, поднял ее и опустил с силой, подкрепленной яростью и ненавистью.

Дорсетт попытался поднятой рукой защититься от удара, но снова опоздал. Лампа обрушилась на его кисть, разбила ее и тут же ударила в плечо, с резким хрустом сломав ключицу. Гигант взревел раненым зверем и снова двинулся на Питта, черный от злобы, усиленной болью и дикостью. Он взмахнул рукой и неистово ударил, пытаясь попасть Питту в голову.

Питт увернулся и рубанул основанием лампы, как топором. Удар пришелся Дорсетту пониже колена и оказался так силен, что выбил лампу из рук Питта. Звякнув, она упала на ковер. И опять Дорсетт пошел на него, будто и не было у него никаких ран. На шее у него вздулись и буграми заходили вены, глаз заполыхал огнем, слюна потекла по углам хрипящего рта. Питту казалось, будто Дорсетт смеется, но нет, алмазный король просто обезумел. Бормоча что-то неразборчивое, он снова ринулся на Питта.

Но до жертвы добраться ему было не суждено: правая нога подвернулась, и он упал на спину. Удар основанием лампы разбил ему кость голени. На этот раз Питт действовал со стремительностью кошки. Он вскочил на стол, напружинился и прыгнул, сомкнув ступни.

Приземлился Питт на незащищенной шее Дорсетта. Злобное лицо, единственный сверкающий глаз, оскаленные желтые зубы от удара замерли. Громадная лапища хватанула воздух. Легкая судорога прошлась по рукам и ногам. Мучительный животный крик вырвался из горла, ужасающий булькающий звук — из разбитой глотки. Потом тело Дорсетта обмякло и зверский огонь в глазу померк.

Питт, как-то сумевший устоять на ногах, тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Он взглянул на Боудикку, которая странным образом шагу не сделала, чтобы помочь отцу. Сейчас она разглядывала распростершееся на ковре тело с захватывающим интересом. Словно домохозяйка, оказавшаяся свидетельницей транспортного происшествия со смертельным исходом.

— Вы убили его, — произнесла она наконец совершенно спокойно.

— Немногие заслуживали смерти больше, чем он, — выговорил Питт, массируя вздувающуюся на голове шишку.

Боудикка отвернулась от мертвого отца как от ненужной вещи.

— Благодарю вас, мистер Питт, за то, что вы преподнесли мне «Дорсетт консолидейтед майнинг» на серебряном блюдечке.

— Я тронут вашей скорбью.

Она широко улыбнулась:

— Вы мне одолжение сделали.

— Награбленное переходит к любящей дочери. А как же Мэйв и Дейрдра? Им каждой причитается по трети бизнеса.

— Дейрдра свою долю получит, — сухо бросила Боудикка. — Мэйв, если она жива, не достанется ничего. Папочка уже давно исключил ее из бизнеса.

— А близнецы?

Она пожала плечами:

— С маленькими мальчиками каждый день что-нибудь случается.

— Полагаю, вас переполняют чувства любящей тетушки.

Питт язвительно шутил, но на самом деле ему было не до шуток. Через несколько минут должно было произойти извержение вулканов. Ни времени, ни сил на борьбу с еще одним членом семейства Дорсетт у него не было. Он помнил, как Боудикка подняла его и шмякнула о переборку на яхте. У него бицепсы до сих пор ныли при воспоминании о ее хватке. По словам Сэндекера, сначала звуковая волна ударит по острову, затем последует извержение вулканов. Если ему суждено погибнуть, то почему бы и не подраться? Превратиться в котлету в женских руках, в общем-то, не так страшно, как заживо сгореть в расплавленной лаве.