— Имеют ли значение для наших операций радикальные перемены в политической структуре Южной Африки?

— Мы тесно сотрудничаем с Нельсоном Манделой. С уверенностью могу сказать, что вскоре он введет новую систему налогообложения, которая самым благоприятным образом скажется на наших доходах.

Шейх, представлявший нефтяной картель, приподнялся над столом:

— Звучит все это обнадеживающе, только позволят ли вам ваши доходы содействовать осуществлению цели «Учреждения» по установлению единого мирового экономического порядка?

— Не беспокойтесь, — ответил южноафриканец. — Алмазный картель выполнит все свои обязательства. Спрос на бриллианты по всему миру постоянно растет, и в течение первого десятилетия нового столетия мы ожидаем резкий рост прибылей. Нет никакого сомнения в том, что мы вполне осилим нашу долю денежного бремени.

— Я благодарю господина из Южной Африки за столь доверительное сообщение, — сказал председатель.

— Так что же теперь ждет «Дорсетт консолидейтед»? — спросил шейх, умиротворенно опускаясь в кресло.

— Компания, — ответил председатель, — перейдет в руки внуков Дорсетта.

— Сколько им лет?

— Около семи, они близнецы.

— Такие маленькие?

— Я и не знал, что какая-то из его дочерей была замужем, — удивился индус-застройщик, магараджа недвижимости.

— А она и не была, — холодно сообщил председатель. — Мэйв Дорсетт родила вне брака. Отец малышей — выходец из семьи преуспевающих владельцев овцеводческих ферм. Мои источники сообщают, что он человек здравомыслящий и разумный. Он уже назначен опекуном и управляющим всеми имущественными активами.

Голландец через весь стол устремил взгляд на председателя:

— Кому поручено вершить корпоративные дела мальчиков?

— Его имя вам всем хорошо известно. — Председатель выдержал паузу и язвительно улыбнулся: — До совершеннолетия Шона и Майкла Флетчеров повседневная деятельность «Дорсетт консолидейтед» и ее дочерних отделений будет контролироваться семейством Страузер.

— Вот так воздаяние! — воскликнул пожилой американский государственный деятель.

— Каковы планы на тот случай, если алмазный рынок рухнет сам по себе? Не можем же мы вечно держать цены под контролем.

— Я отвечу на это, — вызвался южноафриканец. — Когда больше нельзя будет держать в кулаке цены на природные алмазы, мы переключимся на искусственные.

— Неужто подделки настолько хороши? — усомнился британский издатель.

— В последнее время химические лаборатории производят изумруды, рубины и сапфиры с теми же свойствами, что и камни, извлекаемые из земли. Искусственные камни настолько великолепны, что даже опытные гемологи порой принимают их за естественные. То же самое верно и в отношении создаваемых в лаборатории алмазов.

— Их можно продать, не попавшись на подделке? — поинтересовался председатель.

— Нет необходимости обманывать. Просто нужно убедить публику в том, что не природные, а искусственные алмазы — лучшее вложение средств. В принципе разница между этими камнями заключается только в сроках производства. На создание одних уходят миллионы лет, а другие штампуются за пятьдесят часов. Новая волна, если хотите.

В зале воцарилось молчание: члены совета по торговле прикидывали потенциальные выгоды. Спустя некоторое время председатель улыбнулся и кивнул:

— Складывается впечатление, господа, что, в какую бы сторону маятник ни качнулся, наши доходы ничуть не пострадают.