59

30 марта 2000 года

Вашингтон, федеральный округ Колумбия

По словам медсестер в хобартском госпитале, Питту несказанно повезло. После устранения перитонита, вспыхнувшего из-за пробитой толстой кишки, и удаления пули из поясничной кости, где та проделала маленькое дупло, он начал выздоравливать. Когда зарубцевалось легкое и стало легче дышать, он накинулся наеду, как изголодавшийся лесоруб.

Джордино и Сэндекер навещали Питта ежедневно до тех пор, пока врачи не убедили их, что смерть ему больше не грозит. Сей факт подтвердили многочисленные просьбы Питта, если не сказать требования, дать ему выпить что-нибудь не имеющее отношения ни к фруктовым сокам, ни к молоку.

Адмирал и Джордино отвезли Шона и Майкла в Мельбурн. Там их забрал отец, который прилетел из какого-то захолустья на похороны Мэйв. Видный мужчина с университетским дипломом животновода, он пообещал Сэндекеру и Джордино вырастить мальчиков в здоровом окружении. Хотя он и доверял деловой репутации фирмы «Страузер и сыновья», к которой перешло управление «Дорсетт консолидейтед», отец нанял лучших адвокатов следить за тем, чтобы интересы близнецов нив коем случае не пострадали.

Довольные тем, что малыши оказались в хороших руках и что Питт вскоре будет готов вернуться домой, адмирал и Джордино улетели в Вашингтон. Там Сэндекеру устроили триумфальную встречу как человеку, спасшему Гонолулу от гибели.

Все слухи о том, что президент намерен сместить адмирала с поста директора НУМА, улетучились. По столице пошли разговоры, что Сэндекер останется у руля своего любимого Национального подводного и морского агентства и после того, как нынешняя администрация покинет Белый дом.

60

Войдя в палату, врач застал Питта стоящим у окна и жадно всматривающимся в воды реки Дервент, протекавшей в самом центре Хобарта.

— Вам положено находиться в постели, — сказал врач, забавно коверкая слова на австралийский манер.

Питт хмуро поглядел на него:

— Меня поместили на матрас, на котором даже ленивец и пяти дней не проспал бы. Я свое отлежал. И теперь ухожу отсюда.

Врач, улыбнувшись украдкой, заметил:

— У вас и одежды-то нет. Тряпки, в которых вы были к нам доставлены, выбросили на помойку.

— Стало быть, я уйду отсюда в халате и больничных тапочках. Кстати, о халате. Я бы засунул эту хламиду в задницу тому, кто ее изобрел, да так, чтобы завязочки из ушей повыскакивали.

— Как я понимаю, спорить с вами — значит попусту тратить время, отпущенное на других пациентов. — Врач пожал плечами. — Чудо, что вы еще способны передвигаться. Мне до сих пор не доводилось видеть столько шрамов на человеческом теле. Идите, раз невтерпеж. Я попрошу сестру подыскать вам приличную одежду, не то вас арестуют как сбежавшего из дурдома.

Питт целую минуту потратил, изучая себя в зеркале, прежде чем поймать такси от госпиталя до аэропорта. Если бы он пробовался на роль в кино, где требовалось изобразить ходячего мертвеца, то режиссер утвердил бы его не задумываясь: свежий красный шрам поперек лба, отсутствующий взгляд, налитые кровью глаза, худое бледное лицо, походка как у девяностолетнего старика, страдающего артритом, кожа в пятнах от ожогов, бровей и в помине нет, вместо густых вьющихся черных волос коротенький «ежик».

На сей раз не было никакого реактивного лайнера НУМА. Питт летел обычным рейсом компании «Юнайтед эрлайнс». Когда он, сгибаясь от жуткой боли в боку, забирался в самолет и отыскивал свое место в салоне, окружающие с откровенным любопытством разглядывали его.

Бортпроводница — каштановые волосы подобраны волосок к волоску, зеленые, как у Питта, глаза полны сочувствия — предложила:

— Позвольте, я провожу вас, сэр.