Джулия Куин. Невинное развлечениеБевелсток – 2
Пролог
К своим двенадцати годам Гарри Валентайн обладал двумя видами знаний, заметно отличавших его от других мальчиков его класса в частной школе Англии начала девятнадцатого века. Во-первых, он свободно владел русским и французским языками. В этом, однако, не было ничего необычного или мистического. Дело в том, что когда Гарри исполнилось четыре месяца, его бабушка, своенравная аристократка Ольга Петровна Оболенская-Делл, поселилась в доме семьи Валентайн. Ольга презирала английский язык. По ее мнению, которое она не стеснялась высказывать, в мире не существовало ничего такого, что нельзя было выразить либо по-русски, либо по-французски. Но она никогда не могла объяснить, почему она вышла замуж за англичанина. — Наверное, это можно объяснить только по-английски, — пробормотала себе под нос сестра Гарри Энн. Когда сестре влетело за это замечание, Гарри, как и полагалось любому нормальному брату, лишь пожал плечами и улыбнулся. Бабуля хотя и презирала английский, отлично его понимала, а слух у нее был дай Бог каждому. Поэтому, когда она была в классной комнате, не следовало что-либо бормотать — на любом языке. А уж по-английски — вообще было глупо. Это предполагало, что французский или русский не годились для адекватного выражения какого-либо высказывания, а этого бабушка вынести не могла. Гарри удивился, что Энн тогда не выпороли. Но Энн ненавидела русский с таким же неистовством, какой бабушка приберегала для английского. Русский требовал слишком много работы, жаловалась Энн, а французский был почти таким же трудным. Когда в доме появилась бабушка, Энн было пять лет, и ее английский уже настолько прочно укоренился, что никакой другой язык не мог с ним соперничать. Тем более оказаться на том же уровне. Гарри же, наоборот, был счастлив говорить на любом языке, на каком к нему обращались. Английский у него был для домашнего общения, французский — когда надо было блеснуть утонченностью, а русский был языком для выражения сильных эмоций. Он знал, что Россия огромная страна. И холодная. Но самое главное — великая. Петр Великий, Екатерина Великая — Гарри был воспитан на жизнеописаниях этих монархов. — Еще чего! — ворчала Ольга, когда учитель Гарри начал преподавать ему историю Англии. — Кто этот Этельред Нерешительный? Нерешительный? Что это за правитель, которому позволяется быть нерешительным? — Королева Елизавета была великой, — отважился напомнить Гарри. Замечание внука не произвело на бабушку никакого впечатления. — И что? Разве они называют ее Елизаветой Великой? Или Великой Королевой? Нет, ничего подобного. Они называют ее королевой-девственницей, будто этим надо гордиться. Именно в момент этого высказывания учитель вдруг покраснел. Гарри показалось это странным. — Она, — продолжала бабушка ледяным тоном, — не была великой королевой. Она даже не сумела подарить своей стране наследника престола. …. — Большинство ученых-историков сходятся во мнении, что королева поступила мудро, отказавшись выйти замуж, — неуверенно возразил учитель. — Ей было необходимо создавать впечатление, что на нее никто не оказывает влияния и… Голос учителя вдруг замер. Гарри этому не удивился. Бабушка пригвоздила учителя одним из своих знаменитых орлиных взглядов. Гарри не знал никого, кто мог бы выдержать такой взгляд и не сбиться. — Вы не годитесь быть учителем, — провозгласила она и повернулась к нему спиной. На следующий день она его уволила и стала сама учить Гарри, пока не был найден другой наставник. Вообще-то не Ольга должна была нанимать и увольнять учителей для детей семьи Валентайн, которых к тому времени было трое. |
