|
- Вы милосердный человек, мсье Селерен... Не смею называть вас Жоржем, как когда-то... Мне сказали, что вы приезжали сюда со своей женой. Как она поживает? - Она погибла. Несчастный случай... - Извините, что заговорил о ней, я не знал... Похороны постарались устроить как можно скорее. Это было в четверг. Ферма папаши Селерена стояла недалеко от церкви, поэтому гроб поставили на повозку, запряженную только одной лошадью, и накрыли черным покрывалом, которое дал кюре. Собралась вся деревня, и Селерен многих узнавал в лицо. Из его одноклассников почти никого не осталось - трое или четверо, среди них сын мясника, унаследовавший отцовскую лавку. - Как поживаешь? - Все в порядке. Не жалуюсь. Только вот деревня начинает пустеть. Старики умирают, как твой отец, молодые уезжают, кто в Кан, кто в Париж или еще куда-то... Учитель играл на органе. Он был моложе Селерена. Похоронная церемония не растрогала Селерена, вернее сказать, он думал о другом - о том, как меняются поколения. Кюре произнес краткую проповедь, и после отпущения грехов оставалось только обогнуть церковь, чтобы оказаться на кладбище. Там была похоронена мать, и новый гроб опустили в "ту же могилу. Все собравшиеся подходили к нему и пожимали руку. Наконец, после того как он в последний раз зашел к Жюстин, Селерен собрался сесть в машину. - Скажите... Извините, что вам докучаю... Может, будет лучше, если вы подпишете мне документ? Он понял и вернулся в дом. - У вас есть бумага? Она уже купила пакет дешевой линованной бумаги - такую можно купить только в сельской местности. Были у нее и ручка, и бутылочка зеленых чернил. - Только такого цвета и были. Он составил нечто вроде арендного договора, не допускавшего иного истолкования. - Вы ведь в самом деле сказали, что я могу здесь оставаться, пока буду жива? - Здесь так и написано. Она разыскала старые очки в металлической оправе и прочитала несколько строчек, шевеля губами. - Должно быть, здесь все правильно... Вы в этом разбираетесь лучше, чем я... Спасибо вам еще раз, буду молить Бога за вас и вашу семью... В детстве он жил здесь, в этой лачуге. У него были брат и сестра, оба они умерли в один год от какой-то заразной болезни, названия которой он так и не узнал. Это был его мир, и другого он не знал, пока честолюбие не побудило его отправиться в Париж. Когда он вернулся домой на бульвар Бомарше, радио гремело на всю квартиру. Марлен была готова с утра до вечера слушать музыку. - Прости, отец... В первые дни после смерти Аннет он просил детей не ставить пластинки, не включать телевизор. Но мог ли он требовать, чтобы они отказывали себе в этом бесконечно? - Ничего, слушай... - Как там было? - Как обычно бывает в деревне. - Пришло много народу? - Все, кто способен передвигаться на своих ногах. - Твой отец был известной личностью в деревне? - В своем роде. Больше него никто не мог выпить. - От этого он и умер? - Вероятно. |
