|
А вы тем временем переоденьтесь в пижаму. Он послушался. Он не знал, что бы стал без нее делать. Десять раз, идя по Елисейским полям, потом по улице Риволи, он думал о самоубийстве. Это было радикальное решение. Не нужно было бы больше думать. Не нужно было бы страдать. Но как же дети, у которых уже не было матери и которые теперь стали сближаться с ним? Он направился к аптечке за пузырьком со снотворным, которое употребляла Аннет, когда ей не удавалось заснуть. - Нет! Не эти таблетки. Они хороши для детей. Я вам сейчас найду кое-что у себя. Мне тоже случается их глотать. У каждого бывают минуты слабости... Она вернулась с тремя голубоватыми таблетками на блюдечке. - Примите все три... Не бойтесь. - Я принял бы и двадцать... - Тогда пришлось бы мне отвозить вас в больницу, где вам затолкали бы в желудок вот такую толстую трубку... Вы думаете, это шутка? А теперь хватит разговоров. Ложитесь и спите. Она пошла закрывать ставни, задергивать шторы, и легкий золотистый полумрак воцарился в спальне. - Спите крепко... И не беспокойтесь за детей. Я придумаю, что им сказать. Он лежал на спине, вперив взгляд в потолок, уверенный в том, что, несмотря на лекарство Натали, не заснет. Однако уже через несколько минут мысли его стали нечеткими. В памяти возникали забытые образы, особенно из времен его детства. Он даже вновь ощутил вкус супа, который варила его мать. Она умерла, когда он был еще совсем юным, так что он мало знал ее. Сегодня ее лицо привиделось ему удивительно отчетливо. И был еще пруд за лугом возле двух плакучих ив, в котором он ловил лягушек. Все это виделось так четко и ярко, словно в книжке с картинками. Он снова увидел своего школьного учителя с бородкой клинышком и одного из своих соучеников с заячьей губой, и дочку булочника, которую дергал за косы. Потом все стало расплываться. Дыхание выровнялось. Он спал. Он проспал не до вечера. Он проспал до утра следующего дня. И сон был таким сладким, что он попытался снова в него погрузиться. Он проснулся на середине сновидения, и ему хотелось узнать, чем оно кончится. Он посмотрел на будильник. Было половина седьмого. Он встал, накинул халат и направился в кухню, где, сидя у стола, завтракала в одиночестве Натали. - Вот вы и встали... - Доброе утро, Натали... Вы доедайте... А я пока сварю себе чашку кофе... - Вы не хотите есть? - Нет. Отныне нужно было учиться и жить, и думать по-другому. - Дети еще спят? - Жан-Жак вчера сдал свой экзамен... Он был так измотан после этой нервотрепки, что лег спать без ужина. Пусть поспит вдоволь... А у Марлен еще неделю будут занятия. Скоро пойду ее будить. Она ела толстые тартинки с вареньем, и ему тоже захотелось есть. Он поставил чашку с кофе на стол, намазал маслом кусок хлеба, а сверху положил смородинового варенья. Еще одно детское воспоминание. - Удивительное у вас лекарство... Оно воскресило в моей памяти то, что я считал давно забытым. - Что-нибудь неприятное? - Да нет. Некоторые воспоминания о детстве... Он съел три тартинки, и Натали встала, чтобы приготовить ему еще чашку кофе. |
