|
— Как же так… ни имени рода, ни владения… Может, он вообще изгнанник?» Подперев рукой потяжелевшую голову, Грэйн молвила протяжно: — А-алфер… тоже красиво. В именах сокрыта тайная суть, это все знают. Вот, к примеру, имя самой Грэйн означает «верность», любопытно, какой секрет скрывается за этим «Алфер»? И тут она вспомнила, что хотела же выяснить степень божественности их спасителя, и не стала дальше тянуть: — А вот скажи нам, А-алфер, ты бог или, — ролфи осмотрела чародея сверху донизу и облизнулась, так понравилось ей увиденное, — все-таки не совсем? И спутница тут же больно ущипнула Грэйн за ляжку, громко прошептав: — Это неприлично, такое спрашивать. И сделала очень озабоченное лицо. «А что неприличного?» — удивилась ролфийка и вопросительно вздернула брови. Диллайн молча улыбался. Может, он вдруг онемел? Так нет же, вроде бы совсем недавно еще умел говорить… Грэйн озадаченно нахмурилась и тоже шепотом спросила у Джойн: — А что такого-то? Неприлично — это… вот если бы я спросила, блохи у него есть или нет, а так… Я ж не про блох, я ж про божественность! — Тут ролфи осеклась, задумавшись. А вдруг эту божественность тоже можно подцепить? Ну, вроде блох или вшей? Или чего похуже… А заодно — и возвышенную молчаливость? — Слуша-ай, Джойн… эти диллайны… они всегда такие молчаливые? — и широко улыбнулась, с ходу представив, в какой ситуации молчание и впрямь может оказаться золотом. Меньше слов, больше дела — а что, правильный подход! Почти по-ролфийски! Пока Грэйн разглядывала диллайн, тот не стал дожидаться, чем для него закончится столь откровенный интерес. Он щедро подлил гостьям вино и жестом предложил не останавливаться на достигнутом. Сначала Джона пыталась на вкус определить, из чего хозяин сделал свой божественный напиток. Черника, малина, земляника, какие-то пряные травы… И наверняка немножечко колдовства. Безобидного, лукавого, лесного… Как в сказках. Иначе каким образом две перепуганные, преследуемые женщины вдруг ощутили себя шаловливыми девчушками, которые поочередно кидают на молчаливого незнакомца томные взгляды и тут же краснеют и смущаются своей игривой дерзости. Нет, тут без волшебства не обошлось. Алфер слова не сказал, а они обе уже готовы покуситься на его целомудрие. Впрочем… диллайн говорунами-то и не назовешь. Сдержанность у них в крови, и ее не меньше, чем расчетливости и безжалостности. Будь они прокляты, эти истинно диллайнские черты. — Он никогда вида не покажет, — объяснила Джона ролфийке. — Они все такие. Я знаю. Однажды мне пришлось… — И она, охваченная воспоминаниями, жарко зашептала на ухо Грэйн. Конечно, приятнее верить, что вмешалась сама судьба, но, скорее всего, произошло чистое совпадение. Просто после знакомства с невестой Аластар напился. Он ведь не железный и не деревянный, каким бы ни казался со стороны. И тут появилась Джона… Даже сейчас ей было стыдно за свою выходку. — Нет, нет… я не могу… Если бы он был трезв, то выгнал бы. Точно выгнал… «К счастью, я был уже достаточно пьян, чтобы видеть не только обнаженное тело, но и нагую душу», — сказал потом Аластар. — …А потом я сбросила рубашку и поцеловала его. Первая. Мир не видел более смешного и нелепого поцелуя. — Да ты что?! Ну ты даешь!.. — молвила Грэйн, Не скрывая уважения. — А он? Ее зеленоватые глаза стали круглыми от восхищения. Будто Джона не поцеловала одного диллайнского князя, а порубила саблей сотню врагов. Подвиг на бранном… то есть брачном… а точнее, любовном поле боя. |
