— Вы уже должны идти? — спросила Теола. — Вам придется остаться здесь, — ответил генерал, и в его голосе зазвучали повелительные нотки. — Два человека, которым бы я доверил собственную жизнь, находятся по обеим сторонам от вас. Если дело вдруг обернется плохо, можете положиться на них: они доставят вас в безопасное место.

Теола прекрасно понимала, что он хочет сказать словами «если дело обернется плохо». Он имеет в виду, если его убьют.

— Но вы будете осторожны? — умоляюще произнесла она. — Обещайте мне, что будете осторожны и не станете зря рисковать своей жизнью. — Генерал не ответил, и, помолчав, она продолжала:

— Вы должны понимать, что без вас им не добиться успеха. Все будущее Кавонии зависит от того, останетесь ли вы в живых.

— Неужели мы, живущие в столь маленькой и бедной стране, так много для вас значим? — спросил генерал.

— Конечно! — порывисто воскликнула Теола. — Я теперь тоже часть вашего народа, поэтому, пожалуйста… пожалуйста, будьте осторожны.

Произнося эти слова, она подняла к нему лицо. И неожиданно, так резко, что она слегка вскрикнула, он грубо привлек ее к себе.

Его губы завладели ее ртом.

Теола была так ошеломлена, что первое мгновение ничего не ощущала, кроме этих сильных и властных губ. Потом какое-то необычное и чудесное ощущение охватило ее тело, словно его озарила вспышка света. Она не знала, что может испытывать такой восторг, такое волшебное возбуждение, которое невозможно описать словами.

Руки генерала сжимали ее все сильнее, она едва могла дышать, и ей казалось, что он завладел не только ее губами, но и всем телом.

Он увлек ее за собой к звездам, и ослепительный свет окутал их обоих.

«Это и есть божественное озарение», — подумала Теола.

Она чувствовала, что он завладел се сердцем, что она стала другой, она теперь — часть его.

Так же внезапно, как обнял, генерал отпустил ее, повернулся и вышел из пещеры. Теола слышала, как он спускается вниз по горному склону.

На мгновение ей показалось, что ее ноги сейчас подломятся, и она едва удержалась, чтобы не pyx-Путь па землю. Все се существо было охвачено чувством, которое он в ней пробудил. Она все еще ощущала на своих губах его страстный поцелуй, и божественный свет все еще сиял в ее глазах.

Почти не сознавая, что делает, она села на одеяло и поднесла руки к груди, словно пыталась успокоить бурлящие в ней чувства. Она поняла, что любит его; никогда прежде она не понимала, не могла себе представить, что любовь может быть такой.

Теола всегда думала, что любовь должна быть теплой, счастливой и мирной, подобной той, которая, как она знала, была у ее отца и матери.

Но это чувство было другим. Страстным и необузданным… обжигающим огнем, и, подобно языкам пламени, эта любовь притягивала и одновременно пугала.

«Я люблю его! Я люблю его!»

Теперь она понимала, что любила его еще тогда, когда он нес ее вверх по лестнице после того нападения и она ощущала надежную силу его рук, зная, что теперь в безопасности. Теола не испытывала ничего подобного с тех пор, как умерли ее отец и мать, не чувствовала такой надежной защиты, перед которой отступали все страхи.

Даже после всего, что выпало на ее долю, после ужаса, вызванного нападением пьяного солдата, она все равно знала, хотя и не могла выразить это словами, что Алексис Василас означает для нее нечто совершенно особенное — нечто такое, что отличалось от всего, с чем она когда-либо прежде сталкивалась в своей жизни.

«Это любовь», — сказала себе Теола и удивилась, как она раньше этого не поняла.

Именно любовь заставила ее желать, чтобы он пришел и поговорил с ней; именно любовь, хотя она и не подозревала о ее существовании, заставила ее согласиться, когда он предложил ей стать его женой.