Заиграли, заморгали разноцветные светляки. Заревели трубы, загрохали барабаны, завизжали флейты.

   — Эй, Бах-Бетховен! — не выдержав, закричал Федечка. — Сбавь обороты! YIR-персоны глохнут!

   Стоящий за пультом оператор понимающе кивнул, нажал на кнопки, покрутил верньеры. Громоподобная какафония сменилась ласкающей душу мелодией.

   Под сводом огромного зала разместились водопады и омуты, водовороты и тихие заводи. На водной глади призывно покачиваются лодки и плотики, спасательные круги и большие шары, надутые гуси-лебеди в увеличенном масштабе. Все удовольствия для любого возраста и темперамента: и холериков и сангвиников.

   Вволю наплававшись и нанырявшись, молодые люди легли на плотики, причалили их друг к другу.

   — Эй, на мостике! Смени пластинку на более тихую. Дай поговорить.

   Оператор убавил звук до едва слышного. Предчувствуя дополнительное долларовое вливания, он был готов исполнить любое желание богатого придурка. Даже заставить водопад изливаться в другом направлении — вверх.

   — Все-таки у тебя патология, заскок на этом парне, — поставила диагноз Сашка.

   Не ехать же молча?

   — Финальный заскок, Сашуля. Вполне безобидный.

   Разговор ни о чем набирает обороты. Подготовка к более серьезной, болезненной для обоих теме. Высказаться прямо, в лоб, Лаврикову мешает дурацкая, несовременная порядочность.

   Сашка насторожилась. Изученный с головы до ног любовник ведет себя как-то необычно. Не пытается обнять, поцеловать. Вместо этого — странные признания едва знакомого мужчины.

   — Безобидный — это я усекла. А почему финальный?

   И снова Федечка не решился на полную откровенность.

   — Просто такое ощущение, будто я никогда больше не попаду на водные, детские аттракционы. Потому, что все последующие забавы будут... взрослыми.

   — Странные, я бы сказала, ощущения. Слишком серьезные, даже без присущей тебе иронии.

   — Ирония, дорогая, всего лишь маска для легко ранимой души, — поправляя очки, наставительно промолвил экслюбовник.

   — Это у кого ранимая душа? — иронически осведомилась девушка, оглядывая аквапарк. Даже поискала под потолком, прошлась взглядом по терпеливо ожидающему «оператору». — Не вижу.

   — А ты повнимательней погляди на плотик слева... Видишь, как я страдаю? — изобразил хитрец мучительную гримасу.

   — Не верю, притвора! Ты — броненосец.

   — Картонный... А на самом деле... Правда, Саш, даже бумажный.Скажи, ты меня хоть чуть-чуть любила?

   Объясняются обычно под луной, в кустах, в комнате, а тут — Аквапарк, любопытный взгляд оператора... Чушь несусветная! Но сказанного уже не перечеркнуть и не спрятать. Тем более, что вопрос — не о настоящем, о прошлом. Этакая любовная ностальгия. Расставаться нужно красиво, снова подумал Лавриков.

   — В смысле? — растерялась девушка. — Что ты имеешь в виду?

   — Ну, какой смысл может быть в любви? Сплошная бессмыслица! Отвечай: любила или — притворялась любящей?

   Если ответить по старинке: «да» или «нет», примагниченные плотики или раз"едутся в разные стороны или еще крепче прижмутся друг к другу. Стоит ли рисковать, лениво подумала Сашка. Лучше ответить по современному, без скромно потупленных гляделок и стыдливого румянца.

   — Федь, зачем нормальные сексуальные отношения грузить глупыми вопросами?

   Ага, сама вышла на желанную тематику! Это уже теплей!

   — Сексологи утверждают, что женщины, в отличии от мужиков, умеют любить ушами.