Прошел уже целый год, а он все еще грезил киберпространством, хотя от ночи к ночи его мечты блекли. Кейс набрал отличный темп, научился лавировать и срезать углы жизни Ночного Города, но все еще видел во сне Матрицу, сверкающие перекрестья логических взаимосвязей, раскинувшиеся в бесцветной и безграничной пустоте...

Дом и Мурашовник остались далеко за Тихим океаном, дорога обратно стала казаться сложной и маловероятной, и теперь он далеко уже не человек-терминал и не ковбой киберпространства, не то, что прежде. Заурядный делец, старающийся забраться чуть выше остальных и заработать свое. Но сны посещали его в японских гостиницах подобно видениям вуду, и он кричал и кричал во сне и просыпался в темноте, один, скрючившись на гостиничной койке, словно в гробу; его руки впивались в матрас, и мягкий пластик выпирал между пальцами, старающимися дотянуться до клавиатуры, которой здесь не было.

— Вчера вечером я видел твою подругу, — сообщил Кейсу Рац, передавая ему следующую порцию пива.

— У меня, однако, нет ни одной, — сказал ему Кейс и отпил из бокала.

— Мисс Линду Ли.

Кейс покачал головой.

— Нет девушки? Нет ничего? Только делишки? Только биз, мой друг-артист? Вся жизнь посвящена коммерции?

Маленькие глазки бармена, гнездившиеся в глубине складок морщинистой плоти, буравили лицо Кейса.

— Скажу тебе откровенно, в ее компании ты мне нравишься больше. С ней ты чаще улыбаешься. А при нынешней-то жизни через пару-тройку недель ты в своей хмурости достигнешь наконец вершин артистизма и тебя разберут на запчасти в какой-нибудь клинике.

— Ты просто разбиваешь мне сердце, Рац.

Кейс допил пиво, расплатился и направился к двери, сутуля узкие плечи под вылинявшим от дождей нейлоном ветровки цвета хаки. Прокладывая себе путь сквозь нинсейские толпы, он чувствовал запах собственного застоявшегося пота.

Кейсу было двадцать четыре. В двадцать два он еще был ковбоем, пронырой, одним из самых лучших во всем Мурашовнике. Его натаскивали самые классные спецы — Мак-Кой Поули и Бобби Квин, легенды биза. Кейс работал, по уши купаясь в адреналине, продукт и молодости и сноровки, подключенный к переходнику киберпространства, трансформирующего его бестелесную сознательную сущность в череду согласованных галлюцинаций, из которых и образовывалась Матрица. Вор, он работал на других, более богатых воров, работодателей, занимающихся разработкой экзотических программных продуктов — программ для проникновения сквозь блистающие заграждения защитных систем корпораций и отпирания дверей к богатейшим информационным полям.

Он сделал классическую ошибку — из тех, о которых клялся, что никогда такой не совершит. Он украл у своих хозяев. Придержал кое-что для себя и попытался переправить за кордон, в Амстердам. До сих пор Кейс не мог понять, как же его засекли, хотя теперь это уже не имело значения. Кейс ждал смерти, но ему только приветливо улыбались. Конечно, они всегда будут рады его видеть, но только как человека со стороны, с деньгами. Которых у него теперь не будет. Потому что улыбка не сходила с их уст — они сделают так, что он уже никогда не сможет работать так, как работал.

А затем они повредили его нервную систему русским боевым микотоксином.

Привязанный к кровати в отеле «Мемфис», он галлюцинировал тридцать часов подряд, а его талант выгорал из него микрон за микроном.

Повреждение, нанесенное ему, было минимальным, неуловимым и абсолютно эффективным.

Для Кейса, который жил только ради восторженного бестелесного пространствования в мнимой реальности, это было Падением.