— Разумеется, он ни в чем не виноват, — сердито бросил Сид.

Лорен с любопытством покосилась на него.

— Тогда почему? — взволнованно спросила она. — Почему вы не хотите его простить? Ведь даже и прощать нечего. Он принял правильное решение. Разве не так?

Сиднем не ответил. Они молча шли вдоль ручья, слушая журчание бегущей по камням воды.

— В армии следует подчиняться старшим по званию, — наконец заговорил он. — В то время Кит являлся моим непосредственным начальником. А если говорить конкретно о том задании — командующим офицером. Если бы он приказал мне остаться и сдаться в плен, я бы подчинился ему без единого слова. Кит не приказал. Я вызвался сам. Вы об этом знаете?

— Нет, — проговорила Лорен после паузы. — Он сказал лишь, что вы первый заявили, что один из вас должен выполнить приказ командования, а другой — отвлечь французов.

— Кит мне не приказывал, — настойчиво повторил Сиднем. — Я вызвался сам. А Кит погрузился в мрачное молчание, выслушав мое предложение. Он прекрасно знал, что другого выхода просто не существовало. Однако у него не хватило духу решиться на этот шаг. Я объяснял ему. Настаивал. Потом мы обнялись, и я приказал ему — старшему офицеру — уходить. Я сам сделал выбор. Хотя, разумеется, он согласился со мной, потому что долг превыше всего.

— Но тогда почему... — Лорен нахмурилась.

— Почему? Кит, вероятно, рассказал, что меня пытали? Я не стану запугивать вас разными подробностями, мисс Эджуэрт. Надеюсь, брат также не акцентировал ваше внимание на деталях. Остановлюсь лишь вот на чем. Моя смерть казалась мне бесценным даром, я мечтал о ней днем и ночью. Я мог получить ее в любой момент — в обмен на информацию. Но я отверг это предложение, потому что был офицером, потому что должен был молчать. Я не сломался, не предал, так как почувствовал в себе внутреннюю силу, что удивило даже меня самого. Поверьте, ад не мог бы сравниться с тем, что мне пришлось перенести. Прошу прощения, мисс Эджуэрт. И тогда у меня достало бы сил, чтобы умереть под пытками. Я знал это. И торжествовал от сознания этого. Я так гордился собой!.. — Он грустно засмеялся. — А потом Кит и партизаны меня спасли.

Лорен вдруг все поняла. Ему даже не нужно было заканчивать свою историю. Но начав ее, он уже не мог остановиться.

— И снова я стал «бедняжка Сид», — презрительно ухмыляясь, процедил он. — Мне пришлось перенести ампутацию и другие весьма болезненные процедуры, и лихорадку, и бред, и дорогу домой. И все это время я был «бедняжка Сид». Когда мы наконец приехали в Элвесли, Кит взял всю вину на себя. Бедный, несчастный Сид, которому нельзя было ввязываться в это дело. Бедный Сид, брат не смог его защитить. Кит тогда чуть с ума не сошел из-за того, что пожертвовал младшим братом, из-за того, что не мог поменяться с ним местами и взять его боль себе. Прошу прощения, что говорю вам об этом. Я не сумел кому-либо что-то объяснить. А потом перестал и пытаться.

— Потому что никто не смог бы этого понять? — осторожно спросила Лорен.

Он остановился и посмотрел на не.

— Но ведь вы поняли?

Она кивнула, и ее глаза наполнились слезами; это часто случалось с ней в последнее время.

— Да, я поняла. — Лорен положила руку на плечо Сида и поцеловала его в левую щеку. Затем, чуть замешкавшись, она поцеловала его и в покалеченную, представлявшую собой сплошной красный рубец правую щеку. — Вы так же способствовали успешному выполнению задания, как и Кит. Нет, ваша заслуга в этом даже больше, потому что вам пришлось столкнуться с опасностью, болью, одиночеством. Поверьте, в моих словах нет никакой патетики, Сиднем Батлер.