— Ты же знаешь, мы не все родились всадниками, — проворчала Джей-Джей. Она болталась в седле, как мешок с зерном, сползая и соскальзывая то в одну, то в другую сторону. Я думала, что пикапы уже заменили лошадей.
— Как ты теперь знаешь, пикапы лучше бегают по шоссе, чем по непаханому пастбищу.
Люк позвонил шерифу и сообщил ему о происшествии и об участии в нем Адриана Паркера. Потом с помощью трактора вытащил из сугроба свой пикап. Вспомнив об этом, Джей-Джей заметила:
— Твои работники ездят кормить коров на тракторе, а не верхом.
— Ездить на тракторе вдоль оград дорого и неэффективно. — Люк кивнул на маленький пригорок невдалеке: — Сейчас я поднимусь туда и посмотрю.
Ветер сдувал снег, обнажая бурые пятна земли. Люк аллюром направил свою лошадь, Дуранго, по едва прикрытым снегом местам. Они не взобрались, а буквально взлетели на пригорок. В ковбойской шляпе, низко надвинутой на лоб, Люк смотрелся как на картине. Он поднялся на стременах и оглядывал снежную равнину. Хозяин всего, что он видит, подумала Джей-Джей. Такой мужчина не будет счастлив, попав в «пробку» на тесных улицах Денвера. Как и орлам, Люку нужно пространство, чтобы парить.
Снег искрился и поскрипывал под натруженными ногами лошади. Джей-Джей елозила на ноющих ягодицах, пытаясь найти удобное положение. Люк помахал рукой с вершины холма, приглашая подняться к нему. Она ударила пяткой Фавну и отчаянно вцепилась в луку седла, когда кобыла прибавила скорости на подъеме. Каждый раз, когда одно из копыт Фавны ударяло в землю, боль пронизывала все тело Джей-Джей, хотя они не взлетели, а вползли на холм.
— Как дела, леди Нежные Ноги?
— У меня не нежные ноги. — В солнцезащитных, как у пилотов, очках Люка дважды отражалось ее лицо. Вязаная лента закрывала уши под широкополой фетровой шляпой, которую Люк заставил ее надеть. И, несмотря на это, он настаивал, чтобы она намазала лицо кремом. — Почему ты смотришь? У меня сгорел на солнце нос?
— Немножко покраснел. Выглядит очень симпатично.
Люк мудро воздержался от дальнейших комментариев и стал он показывать ей ранчо, разбросанные по всей долине.
— Норт-Парк — это бассейн между горами ледникового происхождения. Здесь верховья реки Норт-Платт. Притоки и ручьи, сбегающие в Платт, привлекали в эту долину людей. Индейцы юта здесь охотились летом. Старатели и охотники добывали золото и меха. Здесь бродили исследователи и путешественники, включая генерала Джона Фреманта. Но только фермеры в конце прошлого века заселили и обустроили долину.
— Включая твоих предков Стирлингов.
Люк кивнул.
— Здесь многие ранчо принадлежат семьям из поколения в поколение. Они много работали, чтобы дела шли прилично. Даже во время депрессии. — Люк посмотрел вокруг. — А это им награда.
— Какая награда? Палящее солнце, обморожение и отбитые ягодицы? Держу пари, что и среди Стирлингов были люди, которые не могли дождаться, когда им удастся удрать в город и работать там. Для большинства из нас отапливаемые городские офисы привлекательнее пастбищ в метель.
— Я не могу бросить землю. Хозяйничать на ранчо — это не работа, это образ жизни. Тяжелая работа, крепкий сон, свежий воздух в легких. — Он посмотрел вдаль, руки спокойно лежали на луке седла. — У человека должно быть пространство. В здешней жизни чертовски мало блеска, но зато я сам себе хозяин. Мне это подходит, — просто добавил он.
Люк будет сам себе хозяином, где бы ни жил и что бы ни делал. И, насколько Джей-Джей могла судить, в мире мало есть такого, чего он не умеет: скотник, объездчик лошадей, бизнесмен, механик, строительный рабочий, мастер на все руки. Любовник.
— Проклятие! — вдруг вырвалось у Люка. |