Равина нахмурилась, вспомнив о саркастическом брюнете в розарии. Но родителям она не станет о нем рассказывать. Она невежливо ответила на предложение Джайлза, и маме, конечно, неприятно будет это услышать.

«Бедный Джайлз. Быть может, — подумала Равина, — следовало ответить «да» и примириться с ролью хорошей жены и матери нескольких чудесных малышей? Джайлзу, как и мне, нравится путешествовать. А когда ему по наследству перейдет замок, он шикарно заживет. Разве так плохо разделить с ним подобную жизнь? Далеко не худший вариант».

Но в следующий миг ее как будто кто-то спросил: «Так почему ты всегда говоришь «нет», а не «да»?» И Равина поняла, в чем причина: Джайлз никогда не тронет ее сердца. А ведь брак — это гораздо больше, чем благополучие и комфорт, разве не так?

Девушка вздрогнула, когда отец отложил газету и окинул ее испытующим взглядом.

— Не встречала ли ты вчера на балу некоего мистера Роберта Данстера, Равина?

— Мистера Данстера? Да, встречала, а почему ты спрашиваешь, папа? Я дважды с ним танцевала, и он предложил принести холодного лимонада в сад, когда мне сделалось очень жарко.

— Понятно. А был ли он… вежлив?

Лорду Эшли словно вдруг показалась чрезвычайно интересной собственная кофейная чашка.

Равину этот вопрос сбил с толку.

— Безусловно, папа. А что, люди плохо отзываются о его манерах? Он определенно не дал мне никакого повода расстраиваться.

Равина заметила, как родители переглянулись, что привело ее в еще большее замешательство. Отец казался обеспокоенным, как будто его что-то тревожило.

— Нет, нет, я уверен, что он вел себя безукоризненно. Я действительно не слышал о мистере Данстере ничего предосудительного, кроме того что он практичный и несговорчивый бизнесмен. Но у него репутация человека, который любит выспрашивать полезную информацию. Меня бы расстроило, если бы он испортил тебе вечер, докучая расспросами, интересовался, например, где сейчас мы с мамой, почему мы не пришли на бал и тому подобное.

— Что ж, он действительно спрашивал, дома вы сейчас или за границей. Но очень вежливо и ненавязчиво. Мы не обсуждали ничего важного, папа. Я встречалась с ним раньше, но танцевали мы вчера впервые. Хочешь, чтобы я впредь его избегала?

— Нет, конечно же, нет, — ответил отец.

— Равина, дорогая, — вступила в разговор мать, — нам с папой нужно кое-что тебе сказать. Мы на несколько недель уезжаем за границу.

Равина откинулась на спинку стула. Вот это действительно новость!

— За границу? Когда? А я поеду с вами, мама?

— Мы уезжаем завтра, и на этот раз ты не поедешь с нами, милая. Это строго деловой визит, и тебя он наверняка утомит.

Леди Эшли с нежностью посмотрел на свою прекрасную дочь.

— Однако нам не хотелось бы оставлять тебя здесь одну, а потому мы намерены запереть дом на время нашего отъезда. Нам кажется, тебе будет лучше за городом, в Кербишли-холле.

Равина кивнула, лихорадочно приводя в порядок мысли.

— Что ж, мне, безусловно, будет жаль пропустить некоторые лондонские приемы, но вы знаете, что я люблю природу и что здесь, в Лондоне, мне очень не хватает моих лошадей.

— Кроме того, кузина Дульси будет твоей компаньонкой. Уверена, что нянюшка Джонсон тоже отправится в Дорсет, но Дульси все-таки родственница и гораздо ближе тебе по возрасту.

Равина наморщила нос. Ей нравилась Дульси Аллен, но в свои двадцать восемь та сделалась убежденной старой девой и осуждала любые поступки юной кузины, если те казались ей неподобающими.