Закрыв глаза и удобно устроившись на мягкой подушке, Равина сказала себе, что жизнь и так увлекательна и очень интересна. По крайней мере, на данный момент ей не хочется ничего менять.

«Быть может, однажды мне покажется невероятным не любить так сильно, и, когда мужчина попросит выйти за него замуж, я смогу сказать лишь «да, да, да» и броситься в его объятия», — сказала она себе.

Равина улыбнулась в темноте.

«Вот чего я хочу, — почти вслух сказала она, — и, быть может, однажды я буду очень счастлива, безумно и восхитительно счастлива, потому что мне нужен будет только мужчина, которого полюблю я и который полюбит меня». Когда-то она дала себе обещание, что выйдет замуж, только если почувствует глубокую и нежную любовь к хорошему человеку. Любовь, взаимную во всех отношениях.

«А это, — подумала девушка, перевернувшись на прохладных снежно-белых подушках, — наверняка гораздо большее, чем когда-либо испытает невеста того гнусного незнакомца из розария!»

Глава вторая

Следующим утром Равина очень поздно вышла к завтраку. Она сбежала по сияющей деревянной лестнице в холл Эшли-хауса, шелестя юбками розового утреннего платья.

Родители уже сидели за столом в комнате для завтраков: отец читал «Таймс», мать просматривала корреспонденцию.

Равина перегнулась через стол и поцеловала отца в лоб, улыбнувшись обычному резковатому «Доброе утро, дитя, ты опоздала».

Лорд Эшли был элегантным высоким мужчиной сорока с лишним лет. Наследуя отцу и деду, он занимал высокий пост в министерстве иностранных дел.

На глазах у растущей девочки велись политические дискуссии с высокопоставленными иностранными чиновниками. Равина часто сбегала от нянюшки и гувернантки и пряталась в библиотеке под большим папиным столом. Она безмятежно играла с куклами, а над ее головой обсуждались проблемы Балкан, революции и войны. Когда Равина подросла и уже официально присутствовала на обедах и ленчах, ей несколько раз довелось встречаться с главами чужих государств и иностранными премьер-министрами.

Она поняла, что папина работа жизненно важна для мира в Европе. Граф Эшли хорошо умел разряжать взрывоопасные ситуации, и Равина осознавала, что лишь благодаря его дипломатическим умениям многие неприятные конфликты не переросли в войну.

География всегда давалась ей легко, потому что родители путешествовали по всей Европе. Равина часто сопровождала их, что немало огорчало нянюшку Джонсон. У нянюшки имелись твердые убеждения по поводу места, которое юная леди должна занимать в обществе.

Леди Эшли выглядела более хрупкой, чем ее собственная дочь, но волосы у нее были такого же медово-золотистого цвета, как у дочери, а под утонченной внешностью крылось умение справляться со всеми обязанностями, которые возлагались на жену высокопоставленного дипломата. Этим утром на леди Эшли было сиреневое платье, свободные рукава которого сужались в тугие манжеты, подчеркивая белизну изящных рук, а также сияние бриллиантов и аметистов, которыми те были украшены.

Графиня с деланным смирением покачала головой, а Равина поцеловала ее в щеку и скользнула в кресло, не обращая внимания на папин хмурый взгляд. Лорд Эшли терпеть не мог, когда опаздывали к завтраку. Он говорил, что употреблять наполовину остывшую пищу невежливо по отношению к повару.

Один из лакеев налил Равине чашку кофе, хлеб с медом она взяла сама.

— Итак, дорогая, ты хорошо провела время на вчерашнем балу? — спросила мать. — Ты очень поздно приехала домой.

— Не так уж и поздно, мама. Да, я очень хорошо провела время. Джайлз тоже, конечно, там был. И множество завсегдатаев.

— Полагаю, Джайлз снова сделал тебе предложение, — с улыбкой сказала леди Эшли.