Равина рассмеялась и нежно поцеловала отца.

— Я постараюсь, папочка, — пообещала она, — но, как ты прекрасно знаешь, со мной действительно случаются странные вещи. Впрочем, я полагаю, что в этом случае вы придете мне на помощь, когда вернетесь.

Равина с завистью смотрела, как камеристку матери и камердинера отца увозит маленькая коляска, а второй, большой экипаж появляется из конюшни. Родители заняли свои места и отправились в путь, а Равина стояла на пороге и махала на прощание рукой, пока экипажи не скрылись из виду. Худенькая золотоволосая девушка ненадолго задержалась на парадной лестнице, чтобы полюбоваться полукругом домов, в линии которых располагался Эшли-хаус.

Лошадиное ржание заставило ее оглянуться.

Всадник, закутанный в длинный плащ, поворачивал прочь с дороги, как будто передумал и не захотел проезжать мимо их дома. Даже с такого расстояния Равине был виден прекрасный серый жеребец, на котором ехал незнакомец.

Девушке стало интересно, кому из соседей принадлежит такая чудесная лошадь, и она вгляделась в фигуру всадника, пытаясь узнать его. Однако Равина поняла, что расстояние слишком велико и глаза, похоже, обманывают ее, ибо она могла бы поклясться, что всадник этот не кто иной, как темноглазый незнакомец, нагрубивший ей в розарии на балу. Она подняла было руку, чтобы махнуть ему, но к тому времени он уже рысью мчался прочь от дома.

«Быть может, он гостит в одном из домов Кресента», — предположила Равина и задумалась, кого из соседей он мог навещать.

Возвращаясь в дом, она задержалась в прихожей и сказала Гиббсу, дворецкому:

— Как вам известно, Гиббс, завтра утром я уезжаю за город. Передайте, пожалуйста, Джорджу, что я намерена сама править лошадьми.

Равина заметила, как нахмурился дворецкий, но выправка взяла верх над естественным желанием вмешаться, и Гиббс просто ответил:

— Да, миледи.

Равина осталась лицом к лицу со всеми решениями, принятия которых требует переезд из большого дома за город. Нужно выбрать, какие слуги отправятся с ней, а какие останутся в Лондоне, чтобы к возвращению родителей дом был чистым и хорошо проветренным. Нянюшка Джонсон поедет с Равиной, а также Гиббс, главная повариха миссис Крендл и еще несколько слуг. Миссис Крендл великолепно готовила, но характером обладала драконьим, и Равина знала, что между ней и кухаркой Кербишли-холла возникнут разногласия.

Ответив на многочисленные вопросы и решив, какие наряды взять, а какие оставить, Равина облегченно вздохнула. Девушка на миг задержалась перед зеркалом туалетного столика и пригладила волосы. Потом вгляделась в отражение. Жалко, что она пропустит так много приемов и балов в следующие несколько недель.

— Ах, что же, я уверена, что кто-то из местных устроит бал, пока я буду в Дорсете, — сказала она Черити, своей камеристке, которая как раз собирала хозяйкин чемодан. — В Росборне у меня множество друзей, которые наверняка будут не прочь устроить вечеринку. Думаю, нам лучше быть готовыми, так что возьми розовый и голубой наряд, а также вечернее платье цвета слоновой кости. И не забудь туфли.

Равина побежала вниз в музыкальную комнату, чтобы забрать ноты произведений, которые в последнее время играла. Она знала, что играет на пианино хуже кузины Дульси, но любила аккомпанировать матери, когда та пела на суаре. Пианино в Кербишли-холле чудесное, будет приятно снова поиграть на нем.

— К вам посетитель, миледи, — мрачно объявил Гиббс, пересекая холл, когда Равина появилась на пороге. — Я попросил его подождать в прихожей.

— О, спасибо, Гиббс. Кто он?

— Некто сэр Майкл Мор, миледи. Спрашивал его светлость.