— Нет, Томми оказался умнее. Он здорово сыграл, заверив меня, что наконец-то стал самим собой, Томми Виггсом. Он попросил, чтобы я называла его настоящим именем, так как Сандор — для публики. В душе же он простой парень. — И она добавила: — По мне, это несколько тошнотворно, но в тот вечер все было очаровательно. Дело в том, что Томми создан для того, чтобы быть киноактером. Он производит большое впечатление именно на крупных планах, и чем ближе, тем лучше.

— И он позаботился, чтобы вы стали как можно ближе?

— Не в тот вечер, — пробормотала Ферн, — но в конце концов — да.

Она замолчала, вспоминая моменты, которые в свое время казались милыми, а в ретроспективе выглядели нелепо. Да, она легко влюбилась и очень рада, что теперь все это в прошлом.

Данте пристально наблюдал за ней, и глаза его потемнели. Он поднял руку, подзывая бармена, и Ферн неожиданно обнаружила, что Данте наливает ей в бокал шампанское.

— Чувствую, что вы все-таки в нем нуждаетесь, — заявил он.

— Да, — пробормотала она, — пожалуй.

— Так что же киноактер делал в театре? — полюбопытствовал Данте.

— Он чувствовал, что люди не воспринимают его всерьез.

— Да поможет нам Бог! Еще один! Они делают карьеру на своей конфетной внешности и при этом хотят, чтобы их уважали.

— В самую точку, — усмехнулась Ферн. — Вы уверены, что не знаете его?

— Нет, но встречал много подобных. Некоторые дома из тех, что я продаю, принадлежат людям такого типа — самовлюбленным, занятым исключительно своей особой.

— Именно. Кто-то убедил Томми, что, если он сыграет в шекспировской пьесе, все будут потрясены, поэтому он согласился на главную роль в «Антонии и Клеопатре».

— Он играл Антония, великого любовника?

— Да. Но, думаю, его больше привлекал тот факт, что Антоний жил в Древнем Риме. Это позволяло Томми носить короткие туники и демонстрировать свои голые ноги. У него очень красивые ноги. Он даже заставил костюмеров укоротить тунику на пару дюймов, чтобы продемонстрировать бедра.

Данте расхохотался.

— Текст пришлось очень сильно изменить, потому что он не мог запомнить длинные монологи, — улыбнулась Ферн. — Кстати, по его требованию роль Клеопатры сократили еще больше.

— Чтобы она не привлекала к себе слишком много внимания? — высказал предположение Данте.

— Верно. Томми не намерен был это допустить.

— Не думаю, что ваше сердце так уж разбито, — заметил он, по-прежнему пристально глядя на нее.

— Разумеется, нет, — быстро отозвалась Ферн. — Это было смешно, ей-богу. Просто шоу-бизнес. Или жизнь.

— Что вы имеете в виду?

— Вся жизнь — спектакль того или иного рода. Каждый из нас живет, притворяясь, что нечто есть правда, хотя не является таковой, или наоборот.

Странный блеск появился в его глазах, словно в ее словах заключался какой-то особый смысл. Казалось, Данте хотел что-то сказать, но потом передумал. У Ферн создалось впечатление, что уголок занавеса, скрывающего его душу, чуть приоткрылся и тут же поспешно упал.

Итак, он не просто обаятельный весельчак и балагур. Истинный Данте прячется от мира и не подпускает к себе никого. Заинтригованная Ферн гадала, легко ли проникнуть за его оборонительные рубежи.

И в следующую секунду получила ответ.

Увидев, что Ферн наблюдает за ним, Данте закрыл глаза, полностью отгораживаясь от нее.

Глава 2

Однако следующую фразу он произнес легко и непринужденно:

— Что-то вы увлеклись философией.