— Ну, включила?! — в нетерпении спрашивала Нонна.

— Нет еще… Погоди…

И тут Машуня увидела… По седьмому каналу шли новости, и бойкая корреспондентка, стоя на фоне кучи ребятишек, говорила:

— Сегодня в детском доме № 3 большой праздник. «Полет-банк» закупил для его воспитанников новую одежду. Сумма подарка просто ошеломляет: пять тысяч долларов! Очень отрадно, что и в наше время не перевелись благотворители-меценаты…

Машуня больше не слушала.

— Нонна! Что это значит?! — закричала она в трубку.

Маевская довольно захохотала:

— Что, съели?! Я все пожертвовала детишкам! Пусть теперь Поленов у них отнимает!

У Машуни просто не было слов.

… Целый день она находилась под впечатлением увиденного. Безусловно, со стороны Маевской это был суперкоролевский жест. Это же надо: отнять у себя от сердца и подарить пять тысяч баксов! На эту сумму можно же машину купить! Понятно, что деньги ворованные, что чужое присваивать нехорошо… Но…

Нонна была абсолютно непостижима и неподражаема!

* * *

Нонна насмотрелась телевизора, наторжествовалась и улеглась дрыхнуть.

Колька был сему несказанно рад, потому что после его «стукачества» та его совсем затерроризировала. Язвила и язвила, пилила и пилила… А еще предсказывала холостяцкую жизнь и импотенцию. Колька за это решил выгнать ее из своей квартиры и вот уже два часа морально готовился. Оставалось набраться наглости и…

Он с презрением посмотрел на спящую Нонну и вернулся к своей работе.

Вот уже тридцать минут Колька составлял таблицу, в первом столбике которой значилось: «Ник. С.», а во втором: «Федорч». Под ними были прописаны основные достоинства каждого претендента на руку и сердце Машуни. У Кольки, между прочим, достоинств было больше: он любил готовить и вообще с удовольствием предавался домашним хлопотам. По его разумению, женщины должны это ценить и хватать таких мужиков, как он, с руками и ногами.

Вздохнув, Колька обратил внимание на положительные стороны Федорчука. В самом начале его списка значилось: «Умеет раскрывать преступления». Вот, тоже мне, радость! Какой девушке прок от этих раскрытий? Колька вертел и так, и сяк, но не мог догадаться. По всем признакам выходило, что «Ник. С.» лучше «Федорч.»

Но почему тогда Машуня выбрала не того, кого надо? Потому что любовь зла, и козлы этимс пользуются?

Не найдя ответа, Колька закрыл файл и отправился размораживать холодильник. Надо было думать, как исправлять сложившуюся ситуацию.

* * *

Весь день Машуня занималась оформлением выпуска Коврова под подписку о невыезде. Вследствие новых обстоятельств Федорчук переквалифицировал его преступление с покушения на убийство на умышленное причинение легкого вреда здоровью и изменил меру пресечения.

При других обстоятельствах Машуня радовалась бы как щенок и прыгала до потолка, но сегодняшняя выходка Нонны заслонила собой все остальные события.

Чисто на автомате она встретила Коврова из СИЗО, дала ему все инструкции, как надо себя вести до суда, послушала его жалобы на ужасы содержания в камере… Но Машуне было, ей-Богу, не до этого! Все мысли так или иначе сворачивали к Нонне.

Несколько встряхнуть от жадности к чужим деньгам ее смог только телефонный звонок от Ивана. Он тоже с самого утра чувствовал себя пришибленным из-за Маевской.

Федорчук был склонен ожидать от нее чего угодно, даже фальсификации теленовостей, поэтому на всякий случай съездил на телевидение и встретился с журналисткой, делавшей репортаж о щедром пожертвовании. Та все подтвердила: в детдом действительно привезли целый грузовик одежды.