— И что ты будешь делать? — спросила Машуня, затаив дыхание.

— А гости были в курсе, что на свадьбе будет салют? — раздался вдруг из-за стенки голос тети Капы.

— Не знаю… — растерялся Федорчук.

— А я знаю! — торопливо заверила Машуня. — Я же с пиротехниками на эту свадьбу приехала. И мне Руслан (он у них главный) сказал, что это будет сюрприз.

— Ну так надо к этим техникам идти, — сделала вывод тетя Капа. — Они вам и скажут, кто им этот сюрприз заказал! А там и убийцу найдете. Ведь он должен был заранее знать о салюте.

От радости Федорчук аж стукнул кулаком по стене.

— Тетя Капа! Вы умница! — От нахлынувшего азарта он даже забыл удивиться, что продавщица водки в разлив была в курсе всех тонкостей расследования. Хотя чему удивляться? С таким стенами он и сам знал содержание кажджого телесериала, просматриваемого соседками.

Но тетя Капа уже принялась добродушно ворчать:

— Умница… Я знаю, что умница! А ты бы в благодарность не скакал по квартире всеми вечерами… А то у меня в буфете тарелки дребезжат! Я уж чаю, скоро стукнешь своей лапищей по стене, да так ко мне и проломишься!

* * *

Сколь Федорчук не доказывал Машуне, что она не имеет права участвовать в его следственной деятельности, адвокату Иголиной было все нипочем: она решила не отставать от Ивана ни на шаг и все тут. Так они и добрались до дома Руслана: Иван утверждал, что сам будет общаться с пиротехником, а Машуня уверяла, что без нее у Федорчука ничего не выйдет, ибо Руслан в своей жизни интересовался только женщинами и фейерверком, и со следователем даже разговаривать не станет.

Но когда они поднялись к квартире пиротехника, то выяснилось, что разговаривать все равно не с кем: под медной проволочкой, пересекавшей дерматин дверной обивки, была всунута лаконичная записка: «Дома меня нет. Ушел гулять. Руслан».

— Это что такое? — нахмурился Федорчук, разглядывая послание.

А Машуня широко улыбнулась.

— Я ж тебе говорила! Ты без меня ни в жизни бы его не нашел!

— Так ты знаешь, где он?

— Конечно! Он пиво пьет. Здесь рядом есть пивнушка: «Три носорога». Так он, скорее всего, там.

* * *

Подвальная пивнушка, в которой обычно зависал Руслан-пиротехник, была весьма злачным местом. Машуня ее терпеть не могла из-за низких потолков и вечной накуренности. А еще там постоянно торчало с десяток мужиков, которые были не в состоянии общаться без трехэтажных выражений.

Набрав в грудь побольше свежего воздуха, она распахнула дверь и начала осторожно спускаться по крутым ступенькам. К ее величайшему удивлению на одной из лестничных площадок стояла красная детская коляска. Из нее выглядывало очень серьезное лицо младенца, который просто-таки пялился на мигающих по стенкам голых тетенек.

— Родиться не успел, а все туда же! — покачала головой Машуня.

— Да он же не понимает еще, — заступился Федорчук.

— Зато родители много понимают! Еще говорить не научили, а уже в кабак приперли!

… Руслан сидел за стойкой и медленно пил пиво из высокого стакана с вычурной символикой на боку. Машуня протолкалась к нему между нецензурными завсегдатаями.

— О, привет! А я как раз хотел тебе позвонить! — обрадовался ей пиротехник, раскрыв свои широкие объятия. Он был уже изрядно навеселе и слегка клевал носом.

Машуня ловко вывернулась из его рук и показала на Федорчука, согнувшегося в три погибели, чтобы не стукаться головой о низкий потолок.

— Познакомься пожалуйста, это следователь Иван Федорчук.