|
Был еще отдел “Одежда”, но и там особых богатств не наблюдалось. Одна-единственная на весь магазин касса пустовала. Две продавщицы, хихикая, обсуждали что-то, не об-решая внимания на редких посетителей, тем более что приходящие покупать ничего не собирались, а сразу же торопились в угол, отгороженный фанерными перегородками. “Пивной бар” — было написано на стене, и вырезанная из плотной бумаги стрелка указывала точное направление к самому популярному отделу этого универмага. — Привет, Маша, — поздоровался участковый с хозяйкой пивного закутка. — Мы посидим тут? — Сидите, — разрешила хозяйка, — выгонять не буду. — Холодненькое есть? — спросил участковый. — Найдем. Сколько? — Давай пока пару кружек, а там поглядим. Рыбка найдется? — Будет и рыбка. — Свояк ловил? — Как обычно. — Вот и ладно. Крякнув, Степан Ильич опустился на лавку. Сказал, обращаясь к Стасу: — Присаживайся. Не торопишься? — Куда мне торопиться? — Вот и правильно. Тише едешь, как известно… Издалека едешь? — Издалека, — не стал перечить Стас. — Документы есть? — Да, пожалуйста. — Стас с неохотой вытащил из внутреннего кармана куртки паспорт, протянул участковому. Тот взял, раскрыл книжечку, долго разглядывал фотографию. Полистал, внимательно изучая штампы прописок. Стас тем временем осмотрелся. Бар чистотой не блистал. На бетонном полу белели кляксы плевков, валялись изжеванные бычки, обрывки газет, рыбья чешуя и пивные пробки. Деревянные столешницы были испещрены надписями и рисунками, по большей части похабного содержания. Занавески на пыльных окнах-витринах выглядели так, словно о них постоянно вытирали руки — и наверняка именно так оно и было. — Что, не нравится? — усмехнулся участковый. — Отчего же, Степан Ильич? Здесь очень даже ничего. — Ого! Знаешь, как меня зовут. Откуда? — Слушать умею. — Понятно, — участковый хмыкнул, вернул паспорт хозяину. Стас несколько расслабился — если документы вернули, значит, задерживать действительно не будут… Хотя— кто знает?… К столику подошла хозяйка, поставила две стеклянные кружки с шапками густой пены поверху. Спросила: — Как там наш хряк, Ильич? Не нашли? — Ищем, Маша… Ищем… Ты рыбки обещала. Принеси, милая. — Сейчас будет. — Она, вильнув задом, ушла в подсобку. — Порося у них украли, — пояснил участковый. — Дело завели, да что толку? Где ж его теперь найдешь? Давно уж на шашлык употребили хряка. Однозначно… А кто? Не свои, нет. Свои друг друга знают, у соседа воровать никто не будет. Здесь все на виду… Чужие это, гастролеры. Приходят, тащат, что попало, а мне ищи… Стас промолчал, пододвинул к себе кружку, дунул на пену. — А ты, значит, путешествуешь, — предположил Степан Ильич. — Да. — Далеко забрался от дома-то своего… Бежишь от кого-то? — Нет. — Ну-ну… Вернулась Маша, бросила на стол две тараньки, хотела что-то спросить у Ильича, но поняла, что разговору мешать не стоит, отошла, встала за своим столом-тумбой, спряталась за кассой, стала пересчитывать выручку, то и дело поглядывая искоса на беседующих посетителей и прислушиваясь к их негромкому разговору. |
