Она с досадой махнула рукой.

Мы замолчали, не в силах беседовать ни о чем другом. Кажется, мы даже думать ни о чем другом не могли. На лице сестры было написано жгучее желание узнать, о чем же я буду говорить с Гранденом. Надеюсь, она не будет подслушивать. Нужно выбрать открытое место, где поменьше кустов. Тогда я точно буду знать, что Алиенор не прячется где-нибудь поблизости. К тому же, мы тоже будем просматриваться, как на ладони и Гранден не посмеет причинить мне зло.

Алиенор покосилась на меня, ожидая, что я хоть что-нибудь скажу. Не дождавшись ни звука, она встала:

— Не могу больше. Из-за тебя я нервничаю. Боже, страшно подумать, что будет с Гранденом, когда он узнает, что ты любишь другого!

— О Господи, что опять тебе в голову пришло? Я не собираюсь говорить с ним о любви, Нора.

— А о чем же тогда? О дуэли?

Я покрепче сжала зубы и промолчала. Сестрица решила применить другую тактику под названием: метод исключения. Ну уж нет, не выйдет.

— Молчишь? Ну что ты за человек, Сюзон! Я ведь помогла тебе, организовала встречу, а ты даже намекнуть не хочешь. Ну, и не надо! Я и так знаю.

— Что? Откуда? — подскочила я.

— Тоже мне, тайна! Меня ты не обманешь. Конечно, будешь отговаривать его от дуэли. Будь с ним хоть чуточку мягче, Сюзон. Очень тяжело узнавать, что твоя невеста любит не тебя.

— Не понимаю, почему раньше он должен был думать нечто противоположное. И потом, есть вещи похуже любовных переживаний.

Сестрица вопросительно приподняла брови. Ясно, что она их не представляла.

— Например?

— Смерть.

Плохое слово, словно тяжелый камень. Неудивительно, что после него повисла пауза. Но Алиенор быстро наверстала упущенное:

— Смерть от любви.

— О Господи, — простонала я, — разумеется, люди умирают исключительно от любви.

— Тристан и Изольда умерли от любви.

— Одна-единственная пара на два тысячелетия. И то, выдуманная. На самом деле, люди умирают от более прозаичных вещей, от тифа, например. А от любви умирают лишь в романах, которые ты так любишь читать.

— Ты еще слишком молода, чтобы так думать, — возразила Алиенор, — ведь это же так романтично!

— Это глупо и смешно, вот и все. Лично я предпочту умереть от старости. Это звучит надежно.

Алиенор покачала головой. Мы снова замолчали, на этот раз надолго. Сестрица с отсутствующим видом листала книгу, а я ходила из угла в угол, то сжимая пальцы в кулаки, то разжимая их. Не знаю, сколько прошло времени за этим времяпровождением. Я уловила лишь момент, когда сестрица встала и сказала:

— Пора.

— Пора? — упавшим голосом повторила я.

— Пойдем, Сюзон, — Алиенор взяла меня за руку, преодолевая легкое сопротивление, — ты ведь так хотела этого разговора.

О нет, не так сильно. А если подумать, как следует, то совсем не хотела. Пусть лучше Алиенор сама поговорит с ним, у нее это прекрасно получится.

— Знаешь, я пожалуй…

Сестрица не дала договорить, потащив к выходу.

— Вперед, Сюзон. Поздно что-либо менять.

Мне ничего не оставалось, как пойти за ней. На сей раз уже покорно, словно овца на заклание.

— У тебя руки ледяные, — заметила Алиенор, — боишься?

Риторический вопрос. Я боюсь постоянно. А в последнее время это мое обычное состояние. Еще чуть-чуть — и я привыкну.

— Нехорошо заставлять человека ждать, — продолжала тем временем сестрица, — он наверное уже весь извелся. Странно. Понять не могу, почему он тебе не нравится.