– Не знаю. Я просто не… – Рыдания уже не сотрясали ее тело, но слезы продолжали неудержимо струиться. – Я не в состоянии думать.

– Тогда я больше не буду говорить об этом. Отдохни, детка, расслабься. – Он нежно прикоснулся губами к ее макушке. – Ты можешь подумать над моими словами и позже. И сейчас давай немного помечтаем. Чем ты хотела бы заняться?

– Заняться? – с недоумением переспросила сквозь слезы Серена. Такой резкий переход обескуражил ее.

– Ну, к примеру, хотелось бы тебе переплыть Ла Манш, или устроиться клоунессой в цирке, или стать первой женщиной, которая высадится на Марсе?

– А а а, – протянула она, вытирая глаза тыльной стороной ладошки. – Мне всегда хотелось стать художницей. Мне очень нравится рисовать. Когда я была еще совсем маленькой, мама водила меня в Лувр, и когда нибудь я…

Серена умолкла, изумленно поймав себя на том, что уже забыла прошлое и думает о будущем.

– Вот видишь! – мягко произнес Гидеон. – Завтрашний день все таки существует. Теперь, заглянув в лицо прошлому, ты можешь идти дальше, в будущее. Когда нибудь ты станешь знаменитой художницей. Ты напишешь для меня картину?

Серена обвила его руками.

– Я напишу для тебя целую фреску, – с внезапной страстностью сказала она. – Если захочешь, я напишу для тебя даже Сикстинскую мадонну.

Гидеон засмеялся и ответил:

– Это очень щедрое обещание, но с меня будет довольно и небольшого рисунка. Зато это будет оригинал.

Слезы по ее щекам уже не текли. Рана все еще ныла, но процесс заживления уже начался.

– Ты его получишь, – прошептала Серена. Сейчас она была готова подарить ему хоть луну в подарочной упаковке. Ведь он так ей помог. – Да все, что угодно!

Гидеон вдруг застыл, словно окаменев.

– Лучше бы ты этого не говорила! Я и без того постоянно твержу себе о том, что ты еще совсем девчонка. – Затем его рука снова продолжила методично поглаживать девушку по волосам. – Знаешь, до того, как ты пришла, я лежал и думал: о тебе, о нас… Пока я находился в Юго Восточной Азии, мне в голову приходило много всяких странных мыслей. В том числе и о судьбе. Я верю в то, что некоторые вещи не могут не случиться. А некоторым людям суждено быть вместе. – Гидеон помолчал, а затем продолжил: – И теперь мне кажется, что вместе должны быть мы, Серена. Я понимаю, это звучит безумием, но, поверь, я буквально с самого начала почувствовал, что мы предназначены друг для друга. А неужели ты этого не чувствуешь? Мы с тобой рождены для того, чтобы любить друг друга, чтобы дарить друг другу радость и помогать друг другу всем, что в наших силах. Иначе с чего бы мы оба оказались этим вечером в баре? Я думаю так: это случилось потому, что каждый из нас шел по направлению к другому на протяжении всей своей жизни, и наконец наступил момент, когда мы должны были встретиться. И теперь я должен принадлежать тебе, а ты – мне.

Серена почувствовала, как на душе потеплело. Принадлежать Гидеону означает принадлежать тому, кто воплощает в себе нежность, радость, красоту! И тут же радость угасла в ней. Это невозможно. Это грех. Она не может получить от Гидеона больше того, что он уже подарил ей.

– Нет, я не могу…

– Молчи! – Гидеон положил палец на ее губы. – Я понимаю, что ты еще не готова думать об этом, и я не собираюсь давить на тебя. Тебе еще предстоит немного повзрослеть, а мне – заработать побольше денег, чтобы обеспечить для нас с тобой достойную жизнь.