Для публикация царского указа был выбран день 18 февраля. Накануне, 17 февраля, под влиянием своей супруги и Победоносцева Николай подписал недвусмысленно вдохновленный махровой реакцией манифест, не поставив об этом в известность министров. О последних царских решениях они узнали из газет в поезде, который вез их в Царское Село. Вызванные для совещания пред царские очи для доработки либерального проекта Булыгина, они неожиданно оказались перед свершившимся фактом. Удивленные и вознегодовавшие, они почувствовали себя одураченными императорской семьей. Впрочем, как писал Витте в своих воспоминаниях, государь явился на заседание как ни в чем не бывало, как если бы спорного манифеста не существовало вовсе – возможно, в глубине души он испытывал радость нашкодившего отрока, ведь он так любил смущать советников сюрпризами! В этой атмосфере обманчивого согласия Булыгин зачитал свой проект рескрипта, в котором предусматривалось «привлекать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной обработке и обсуждении законодательных предположений», что входило в противоречие с манифестом, опубликованным нынешним утром. Собравшиеся разошлись на обеденный перерыв, а когда собрались вновь, министры безоговорочно одобрили рескрипт, предложенный Булыгиным. Перед лицом этого единодушия царю ничего не оставалось, как дать свое согласие. Прежде чем заседание было закрыто, царь подписал отдельный указ о том, что всем русским людям и организациям, предоставляется право сообщать государю свои предположения о реформах государственного устройства. Таким образом, газеты поместили одновременно три официальных документа, оппонирующих друг другу по всем пунктам. Ошеломленные читатели спрашивали себя: чего же все-таки царь хочет – движения вперед или отката назад? Глазам простых обывателей представлялось очевидным, что телегу власти тянут то вкривь, то вкось.

О, если бы пришли добрые новости с фронта, как воспрянули бы русские умы! Но в Маньчжурии русская армия терпела поражение за поражением. 27 февраля 1906 года японцами был взят Мукден. Русские потеряли в мукденском бою до 90 000 человек, включая пленных, – свыше четверти своего состава. Опасаясь быть отрезанным от основного состава армии, Куропаткин, сменивший Алексеева на посту главнокомандующего, отдал приказ отступить к северу. После этого по приказу царя был отстранен от поста и Куропаткин, а новым главнокомандующим назначен командующий 1-й армией Линевич, прежний пост которого был отдан все тому же Куропаткину… Но эти перестановки никак не повлияли на исход сражений. Три месяца спустя пришло сообщение о новом несчастье. Эскадра Рожественского после своего бесконечного плавания (в пути ее снабжали германские суда) сконцентрировалась в виду берегов Аннама, чтобы продолжить путь к Владивостоку; дальнейший поход был чрезвычайно опасен – Рожественский мог идти либо кружным путем по Тихому океану, либо более коротким – через Цусимский пролив. Рожественский выбрал последнее. Но его тихоходные, перегруженные углем и лишенные маневренности корабли были и в количественном, и особенно в качественном отношении слабее японского флота. Сам Рожественский не верил в успех, но поворот назад к Балтике мог быть воспринят во всем мире как отказ от борьбы. 14 мая русская эскадра вошла в Цусимский пролив, причем японские разведывательные суда чуть не проворонили ее, наткнувшись в тумане только на последние русские корабли.

Адмирал Того тотчас вышел наперерез русским, и, как только завязался бой, сразу сказалось превосходство японцев.