В атмосферу вошли на силовой тяге, чтоб не оставлять после себя предательского инверсионного хвоста. Танасевич беспрерывно шевелил пальцами, словно повелевал невидимой клавиатурой: монтировал карту прямо в полете. Очертания материков и архипелагов проступали и застывали на полупрозрачном голографическом макете над его руками.

    Две алые дуги, расположенные на диаметрально противоположных сторонах шара, отмечали места, где воображаемая ось нуль-коридора пронзала Тахир-четыре в момент противостояния. Места первоначальных поисков.

    -  Точка входа, - прокомментировал Забирай, изучая развертку. - Нагорье, хребты и узкие долины. Средняя высота над уровнем моря - четыре с половиной килоуна. Точка выхода - побережье одного из материков, шельф. Глубина океана в указанном месте - до двухсот ун. Куда сначала, командир?

    Саня задумался. Действительно, куда? Нагорье и хребты ему не нравились: захоронение, которое они искали, очень древнее, явно старше по геологическим меркам, чем оные хребты. Если там за последние миллионы лет почва вставала дыбом и из него перли выдавливаемые наружу пласты породы… Хрен чего они там разыщут в ближайшее время. Придется сидеть и сканировать, день за днем, ун за уном. А вот над побережьем и шельфом можно совершить скользящий заход и скорее всего списать сразу здоровенный шмат территории как бесперспективный. Если, разумеется, ничего не найдется. К тому же над побережьем сейчас день.

    -  Давай к побережью, - велел Саня.

    Пилоты немедленно бросили кораблик в плавный вираж, ложась на новый курс. Линия терминатора величаво отползала из поля зрения, а серпик постепенно становился выпуклой полусферой. Она росла, разбухала, вытесняла с экранов постепенно тускнеющие звезды, пока не заняла собою все экраны, кроме угловых, панорамных.

    -  Входим в плотные слои, - бесстрастно сообщил пилот. - Гашу скорость.

    -  Ага, - сказал Саня. Больше ему нечего было сказать, по крайней мере пока.

    -  У них над Северным полюсом дыра в озоновом слое, - заметил Танасевич. - Допрыгались. Фреон, поди…

    -  Ты скажи, у кого такой дыры не было… - проворчал Забирай, не отрываясь от модели.

    -  У а'йешей, например, не было. - Танасевич был невозмутим, как статуя. - У перевертышей, говорят, тоже.

    -  Хе-хе… У а'йешей на материнской атмосфера метановая - откуда там озоновый слой? Да и атмосферой ее назвать… На Марсе - и то плотнее.

    -  Ты спрашивал, я ответил, - пожал плечами Танасевич. - О! Глядите - бот. Атмосферный. Аборигены!

    Один из экранов высвечивал изображение обтекаемого сигарообразного механизма с крыльями и вертикальным стабилизатором в хвостовой части. Вдоль корпуса шел частый ряд темных пятен, скорее всего иллюминаторов. На головной части «сигары» возвышался слабо выраженный горб.

    -  Далеко?

    -  Четыреста двадцать килоун. И он ниже нас. Модуль тем временем снизился; от поверхности Тахира-четыре его отделяли неполных пятнадцать килоун. Чуть больше семи километров. Незримой и невидимой для радаров (а у аборигенов наверняка имелись радары) тенью он рассекал воздух и стремительно терял высоту.