– Кто вам дал право транжирить семейное достояние?!– в который раз гневно вопрошала статная женщина сидевшая за столом.
– Но, мама, эти леса не приносят семье никого дохода, а так они были бы обращены в капитал,– сделал очередную вялую попытку оправдаться старший сын Икторн.
– Я не продала их даже в худшие наши дни! Эти леса составляли богатство семьи задолго до того, как предки вашего приятеля Релесова получили дворянство.
– А причем тут Касьян?– притворно изумился другой сын.
– Широн, актер из тебя паршивый, так что не старайся,– отмахнулась мать.– Думаете, я не знаю, кто вас на это подбил?
Попытка тайком от матери продать восточные леса на кораблестроение провалилась с треском. Что лишний раз доказывало, что осведомители у княгини Лацской не хуже чем у ее сестры королевы Вифинии.
Ее Светлость княгиня Нения Лацская, урожденная Церишь, в свои неполные шестьдесят лет выглядела прекрасно: морщины лишь слегка коснулись ее лба и уголков глаз, талии могла позавидовать двадцатилетняя, сила духа и воли били ключом. Она по-прежнему цепко держала в своих руках не только все семейные сбережения, но и своих детей, самой младшей из которых было уже за тридцать.
Вот и сейчас ее детям было высказано все, что она думает о них в целом и об их умственных способностях в частности. Дальше шло повествование о том, что их ожидает, если они хотя бы заикнутся о продаже семейного наследия. Дочь Жанна сидела красная как рак, а сыновья непроизвольно морщились при особенно сочных материнских эпитетах.
При упоминании одной из кар, когда даже у старшего сына заалели уши, раздался стук в дверь:
– Я приказала, не беспокоить меня!– гневный окрик мог отвадить любого визитера, но только не этого. Дверь открылась.
– Салазин, что случилось?!– испуганно спросила она. Седой дворецкий, проработавший в семье не один десяток лет, скорее позволил бы облить себя дегтем и вывалять в перьях, чем вмешаться в разговор хозяев.
– Ваша Светлость, скорее…– задыхаясь, выдохнул он. Нения побледнела: Салазин не закрыл дверь, не отвесил церемониальный поклон, не извинился вторжение – все это для него было так же естественно как дышать. Что может заставить человека забыть, что нужно дышать?!– Госпожа княгиня, беда с младшими господами…
Люди в комнате повскакивали с мест, гоня от себя жуткие мысли о своих детях, и бросились в зал, откуда уже слышались крики.
– Где Йотер?!!.. Что с моим сыном?!!..– кричала Кора Лацская, тряся Ротана, единственного из четверых, который мог хоть что-то говорить.
Жанна старалась отнять руки невестки от сына, мальчик уже начинал заикаться. После его сбивающегося рассказа стены замка сотрясли новые крики. Кора рвалась к дверям, зовя сына, но муж держал ее крепко, стараясь успокоить.
– Иллия… Йотер,– шептала побелевшими губами Нения и вдруг сорвалась на крик:– Зачем вы пошли в болота?!!.. Ведь, вам говорили… вас предупреждали!.. Но может еще не поздно? Курос?!
Начальник стражи кивнул и двинулся к выходу. В тот же миг двери распахнулись, гулко стукнув по стенам, и показался мужчина. На руках у него была Иллия, а рядом, держась за ее подол, шел Йотер.
– Лекарь есть в замке? Срочно его сюда!– зычно крикнул он.– Куда положить девочку?
Люди заметались по залу: Кора вцепилась в сына, кто-то побежал за лекарем, кто-то за нюхательной солью, Нения показывала дорогу в комнату девочки. |