— Да как такое можно утверждать? Она что, рядом стояла?

— Почти. Помнишь, я сказал, что бабка пошла дальше?

Кира моргнула и уставилась на Борисоглебского.

— Хочешь сказать, что твоя бабушка стала свидетелем убийства?

— Последнего. Ирина была первой, а третьей — женщина в вечернем платье недалеко от театра.

— То есть бабушка видела, кто ее убил?

— Момент убийства она не застала, но видела спину убегавшего человека и была уверена, что это Кружилин. Он был в широкой накидке, но рост, фигура, форма головы, цвет волос…

Ниточка в руке

Кира несколько мгновений молчала, давая себе время успокоиться и начать воспринимать услышанное с профессиональным хладнокровием.

— Ты соображаешь, что сейчас сказал?

— Соображаю. Не надо включать прокурора. Просто послушай. Смерть Ирины… Поверь, о том, что после первой серии бабка просто прилипла к Кружилину, никто из семьи не знал.

— То есть в две тысячи шестнадцатом она уже…

— Да! Но предвидеть и предотвратить убийство Иры не смогла!

— Мать твою! Почему она ничего не сказала полиции, когда Ирина погибла?

— Да нечего было говорить. Ты же сама видишь, что для полиции все это никакие не доказательства. Просто пунктик выжившей из ума старухи.

— Что было дальше?

— Бабка… Не поверишь… В две тысячи шестом она стала одержима идеей повторить путь Зинаиды Гиппиус. Считала, что та дала ей в руки нить.

— Опять Зинаида?

— Ты же не дала договорить. Вскоре после того, как Гиппиус узнала в своем соседе того маньяка, они с Мережковским спешно уехали в Париж. Это было в феврале тысяча девятьсот шестого.

— Что за спешка? Испугалась, что маньяк тоже ее узнал?

— Гиппиус поняла, что вскоре последует новая серия.

— Почему она так решила? Ему нужны были три шестерки? Пресловутое «число зверя»? Три девушки шестьдесят шестого года рождения. Так? Шестой день шестого месяца и та же цифра на конце года. Шестерок прям завались! Даже больше, чем нужно. Все уже случилось в восемьдесят шестом.

— Вот именно, что нет. Не случилось.

— Маньяк понял, что не достиг цели, и собрался повторить фокус «на бис»?

— Но ведь он в самом деле не достиг! Наверное, решил, что что-то напутал в алгоритме. Не знаю!

— Подожди. Ты сказал, что Гиппиус ждала серии убийств в девятьсот шестом. Но между сериями прошло двадцать лет. А где тысяча восемьсот девяносто шестой? Значит, была еще одна неудача и Зинаида об этом знала?

— Знала. Бабка, восстановив по памяти тексты дневников Татьяны, утверждала, что в девяносто шестом подобных убийств не было ни в Тифлисе, ни в Петербурге. Что-то опять не срослось, и маньяк решил, что будет убивать, пока задуманное не свершится.

— Точно маньяк. Но Кружилин… Он же вполне нормальный.

— Баба Поля так не считала.

— Как она смогла убедить в этом тебя?

— Она прошла путем Гиппиус, не забыла? Но сначала о Зинаиде. Она вернулась в Россию, но «серую обезьяну» больше не видела. Уточнила у управляющего, и тот сказал, что жилец съехал. Но ровно через десять лет…

— Она снова его встретила?

— Именно! Тот опять появился в Питере!

— И Гиппиус стала его выслеживать?

— Нет, этот вариант не для нее. Сестре Татьяне она рассказала, что однажды совершенно случайно вновь увидела того самого человека. И не просто увидела! Она заметила его в тот момент, когда он следил за будущей жертвой.