– Роман, подойди ко мне, – говорит она вполголоса.

Надзиратель в двух шагах. Он не спешит, ему нравится наблюдать за жертвой со спины; склонив голову набок, он целится по почкам, широко замахивается дубинкой. Ирина знает, что сейчас будет. Она хватает свой поднос и швыряет его об пол. Надзиратель оборачивается на шум. Дженис прижимается к решетке.

– Слушай меня, – говорит она дрожащим голосом. – Завтра около одиннадцати утра двери откроются, найди Николая и бегите к решетке на выходе, не оглядываясь. Не бойтесь надзирателей. Только не уходи без него, прошу тебя. Николай – ключ.

Роман больше не слушает Дженис, его взгляд прикован к возвращающемуся тюремщику. Глаза полны ненависти.

– Иди за стол, – жестко велит ей заключенный. – Я о нем позабочусь.

Дженис чувствует, что за спиной кто-то есть, и резко разворачивается. Она оказывается нос к носу с надзирателем, встречается с его кровожадным взглядом. Он поднимает дубинку, Роман свистит ему, как собаке, и показывает средний палец. Разъяренный тюремщик бросается к решетке, колотит по ней дубинкой. Роман отступает на шаг и вызывающе ему улыбается. Их разделяют металлические прутья. Надзиратель не может до него добраться, зато может позвать на помощь. Двое его коллег в той части зала бросаются к Роману и швыряют его на пол.

Дженис вернулась на свое место.

– Нет, мы с тобой не подружимся, ты привлекаешь неприятности, – ворчит Ирина.

Дженис опускает голову, ничего не отвечая. У нее вся ночь на то, чтобы убедить ее найти способ позвонить на волю.

* * *

Вечер, Рим и Осло

Двумя часами ранее члены «Группы» собрались на форуме. Матео не предлагал отменить операцию; более того, именно он уговорил колеблющихся подождать до последнего. Миссия должна продолжаться любой ценой: нужно освободить Николая, Романа, а теперь и Дженис. Как он будет жить дальше, если ее жертва окажется напрасной? Майя спросила его, что такое «до последнего» для людей, которые готовятся к выступлению в Беларуси. Имеет ли «Группа» право подвергать их жизни опасности, если пока никому не удалось взломать тюремную сеть? Если завтра Николай не окажется на свободе, Светлана не вернется в Беларусь. А без лидера революция не состоится. Матео все это понимает, но надеется на чудо. Ему хочется верить, что Дженис удастся передать им недостающие данные. И тогда можно будет приступить к кибератаке с серверов улья.

Как только собрание закончилось, Екатерина сложила в дорожную сумку все наряды, которые купила себе с тех пор, как они виделись в последний раз. Она выбирала их, думая о нем; он никогда об этом не узнает. А еще не узнает, как ее взволновала его реакция, когда она явилась в лондонский отель, переодевшись в платье вместо привычных старых джинсов и свитеров оверсайз. Завтра, если операция начнется, как запланировано, Матео окажется в опасности, и она должна быть рядом с ним. Сидя в зале ожидания аэропорта Осло, она раз десять собиралась позвонить ему и предупредить, что летит в Рим. Но решила сделать это, когда окажется на месте. Если реакция Матео не будет такой, как она надеется, сдавать назад будет уже поздно.

* * *

Екатерина смотрела в иллюминатор. Рим мерцал во мраке мириадами огоньков. Самолет лег на крыло и начал снижение, через двадцать минут он приземлится в аэропорту.

* * *

Екатерина была не единственной, кто этим вечером принял важное решение. Готовящиеся события имели немало побочных эффектов. Вот уже два часа Алик наблюдал за братом и мучился тревогой. Витя, сгорбившись, вперился в клавиатуру, тишину нарушали только протяжные вздохи. Он отказался от ужина, который принесла им Илга, и сидел с отсутствующим видом, даже не притронулся к кофе.