Милов усмехнулся:

    -  Простите, это жаргон… Понимаете ли, у меня есть сильное подозрение, что там не безопасно. Когда стреляют и преследуют людей, это не кончается так быстро и безболезненно, поверьте, охота на людей - старый, но вечно увлекательный спорт. Поэтому я предлагаю идти вброд.

    -  Что, снова стриптиз? - недовольно спросила Ева.

    -  Могу помочь раздеться, - усмехнулся Милов.

    Он и сам не понимал, почему вдруг брякнул такое - нелепое и пошлое. «Стыдно», - подумал он с осуждением.

    -  Я иногда принимаю такую помощь, - ответила Ева вызывающе, - но не от первого встречного. Только тогда попрошу мужчин отвернуться: уже не так темно.

    Это говорилось уже на ходу: они все прибавляли и прибавляли шагу.

    Трое шли, наискось приближаясь к воде, и Милов, как и в пещере, шагал впереди - умеренно, словно был гидом и не раз водил экскурсии по этим местам. Граве этого даже не заметил; торопливо переступая короткими ногами, он был душой уже весь в городе, у себя дома, рядом с Лили. Ева оказалась наблюдательнее - и потому, что была женщиной, и еще, наверное, ничья судьба не волновала ее настолько, чтобы совершенно отвлечь от реальности. Увязая каблучками в песке, она нагнала Милова и пошла рядом.

    -  Вы говорили, что впервые здесь, Дан?

    -  Так оно и есть. Что вас смущает?

    -  Слишком уж уверенно вы идете.

    -  Я опытный путешественник, и заблаговременно изучаю местность по картам.

    -  И на них обозначен каждый брод?

    Он усмехнулся.

    -  Вот именно: каждый брод.

    -  Дан, вы…

    -  Что, Ева?

    -  Нет, ничего.

    Милов замедлил шаг.

    -  Что такое? - Она невольно перешла на шепот. Он ответил так же:

    -  Кусты на берегу. Стойте тут, а я проверю.

    -  Но ведь все спокойно…

    -  Дай-то Бог, - сказал он. Шагнул - и растворился в темно-серой мгле. Еве сразу стало зябко. Река плескалась совсем рядом, и в стороне, выше по течению, на поверхности воды играли блики: выстроенный из дерева поселок вдалеке горел так сильно, что отблески пламени достигали даже реки. Граве стоял у Евы за спиной, громко сопя.

    -  Нет, нет, - вдруг сказал он в полный голос. - Все чушь. Нелепость. Земледельцы сошли с ума, но это еще не значит…

    Она, не поворачиваясь, нашарила его руку, стиснула до боли.

    -  Граве, смотрите… Видите?

    -  А что я должен увидеть, доктор?

    -  Да не вверх глядите, а на воду!

    Что-то плыло по течению - темное, удлиненное, слишком маленькое, чтобы оказаться лодкой.

    -  Да, вижу. Какая-то колода, я думаю.

    -  Граве, я боюсь…

    То плыл труп. Река несла его неторопливо, словно в торжественной похоронной процессии.

    -  По-моему, это все-таки бревно, - неуверенно сказал Граве. - Конечно, оно имеет некоторое сходство…

    Милов возник неслышно, как и ушел.

    -  Идемте, - сказал он. - Тут спокойно.

    -  Дан, я не полезу в эту воду… в ней плавают мертвецы. Ужасно!.. Что это значит?

    -  Что убивают людей.

    -  Но почему, зачем?

    -  Боюсь, что мы это узнаем.