Великан выругался и прибил злополучное насекомое.

— Зря ты так, — сказал Лис. — Это была всего лишь тростянка. Она совсем не кусается, ее пища — сок деревьев.

— Вот видите, — победно воскликнул Тургис. От вина у него раскраснелось лицо и развязался язык. — При помощи заклинаний он может сотворить кошель, туго набитый…

— Разве что грязью, — отозвался Джерин, мечтая, чтобы Тургис заткнулся.

Восторженные похвалы раздражали его. Как, впрочем, и любые слова одобрения. Будучи вторым сыном в семье, он редко их слышал и так и не научился правильно на них реагировать. Он хорошо знал свои сильные стороны, но старался не афишировать их. Эти вещи особенно полезны тогда, когда о них никто не подозревает.

Но Тургис не собирался молчать.

— Кроме того, — продолжал он, — этот северный разбойник — самый добрый и преданный друг, о каком только можно мечтать.

Элис и Вэн торжественно кивнули.

— А в бою он стоит троих. Я отлично помню, как однажды он разделался с тремя мошенниками, вздумавшими ограбить меня, хотя сам в ту пору был всего лишь подростком.

— Ты мне никогда об этом не рассказывал, — удивился Вэн.

— Это были просто пьяные хулиганы, — пояснил Джерин, — а наш друг мне немало помог. Он здорово управляется с разбитой бутылкой.

— Я? — воскликнул Тургис. — Что говорить обо мне, старом и толстом слизне. Ну а что случилось после того, как зубр был убит?

Услышав, как бежал Маврикс, Тургис громко расхохотался.

— Честно говоря, мне нравится этот бог за похвальное пристрастие к виноделию, но от ритуалов, его прославляющих, веет жутью.

А Джерин, не вдаваясь в подробности, уже въезжал в столицу. Но Элис была не из тех, кто дает себя провести.

— Вот он опять упустил кое-что очень важное, — объявила она. — Понимаете, во время путешествия мы с ним очень привязались друг к другу, хотя он и пытался скрывать свои чувства за напускной мрачностью.

Она с вызовом посмотрела на Джерина, но тот отвел взгляд, сосредоточив все свое внимание на бокале. Так и не получив поддержки, Элис храбро продолжила:

— Поэтому совсем не удивительно, что, когда он спросил меня, можно ли ему будет, уладив свои дела, вернуться на юг и начать ухаживать за мной по-настоящему, я с гордостью согласилась.

— Лорд Джерин, прими мои искренние поздравления, — сказал Тургис, хлопая его по руке. — Миледи, я бы предложил вам то же самое, ибо мне горько думать о том, что ваша красота в ваших детях будет разбавлена кровью этакой обезьяны.

Джерин вырвал руку из лап Тургиса.

— То, что ты здесь хозяин, еще не дает тебе права оскорблять своих гостей.

— Оскорблять? Я просто решил поделиться с вами своими сомнениями.

Тургис разлил всем вина и уже собрался было произнести очередной тост, но ему помешала свалка, возникшая в зале. Двое мужчин, пытавшихся очаровать холодно посматривавших на них красивых ситонийских куртизанок, поднялись со своих мест и принялись тузить друг друга. Трое рослых официантов схватили их и выволокли на улицу.

Тургис вытер лоб.

— Слава богам, что они не повздорили позже. Это могло бы помешать Оснаброку сосредоточиться. Вот, кстати, и он.

Восторженный гул и даже редкие аплодисменты встретили Оснаброка — низкорослого крепыша.