— Вы действительно этого хотите? — спросил месье Венс.

Руки его так похудели, что кольцо в форме змеи соскальзывало с пальца.

— Да, хочу! — сказала Флориана. — Рассказывайте!

Он все-таки никак не мог решиться. Она настаивала:

— Ну, говорите же, говорите, я хочу знать!

— Значит, все это кажется вам совершенно невероятным? — улыбнулся он.

— Да, Джики, да! И таким чудесным…

Эпилог

— Я предупреждал месье Венса. Я все ему сказал, все… Сказал, что его хваленый «импорт-экспорт» — не более, чем ширма, что он просадил все деньги своей жены, что он готовит какую-то гадость и это в порядке вещей… Я сказал ему, что Флориана курит опиум в мастерской у некоего Зецкого под предлогом того, что мазила пишет ее портрет. Сказал, что этот Зецкой в сговоре с Абоди, ведь это он управляет курильнями, и что, если Абоди не противится и не мешает ему, это только доказывает, что тот попросту выполняет приказы нашего дорогого патрона. Я сказал ему, наконец, что Флориане, то есть миссис Абоди, наверное, не стоит в эту ночь выходить из дома, пусть она лучше почитает себе мирненько Бурже или, там, Сартра, а я сам прослежу за ее безопасностью. Он вежливо соглашался: «Да-да, конечно… Благодарю вас…», он кивал, но я отлично видел, что он не доверяет мне. И хотя у нас, французов, говорят, будто предупрежденный двоих стоит, его-то я предупреждал совершенно зря! Потому что, когда Абоди стал предлагать ему виски, ему и в голову не пришло, что тот собирается спеть ему «баю-баюшки-баю». И если он сначала отказался, то только потому, что попросту хотел сохранить ум трезвым. Абоди предлагал снова, Венс снова говорил «нет». Должно быть, Абоди чувствовал, что дело затягивается, а это никак не входило в его планы: что же, придется начинать все сначала? Но на это не остается ни времени, ни средств — в компанию со дня на день нагрянет полиция, поводов для этого хватает: Лоуренс вполне способен вчинить иск, желая вернуть свои бабки; Матриша могут поймать с поличным, и он расколется, ляпнет чего не следует, расследование Малеза вроде бы подходит к концу… В общем, действовать надо было быстро, и он продолжал настаивать. И вот, свершилось! «Кампай!» — сказал Абоди. «Кампай!» — ответил месье Венс. Ура! Дело в шляпе! Именно в этот момент Абоди «присолил» детективу его «Джонни Уокера», надеясь потом подсыпать снотворного и в бутылку — на случай, если у месье Венса после пробуждения возникнут какие-то подозрения, и ему придет в голову сделать анализ ее содержимого… Около десяти зазвонил телефон. Это звонил я — гнусавым голосом, зажав себе нос пальцами, чтобы было не узнать. Подошел Абоди, я попросил позвать месье Венса. Хотел предупредить его о том, что Флориана ушла из дома, что я не знаю, где она сейчас, но немедленно отправлюсь на поиски. «Это звонит один из моих людей, которому я поручил наблюдать за вашим домом. Сообщает, что все там в порядке», — объяснил патрону месье Венс и положил трубку. А когда он потянулся к телефону, нечаянно задел стоящую на столе фотографию Флорианы, и она упала — лицом вверх! Он, конечно, видел эту рамку со снимком и до того: в тот же день, и накануне, и еще раньше, — но всегда с обратной стороны. Ах, если бы он еще тогда обнаружил, что это Флориана! Подумай, Пеони, какие чувства обрушились на него в этот момент! Эта женщина, которая прогнала его пять или шесть лет назад — только этого достаточно, чтобы никогда ее не забыть! Эта женщина, которую он всю войну искал по всей Европе, женщина, воспоминание о которой не давало ему спать спокойно, как сейчас не дает спать мне самому.