Не говоря ни слова, Данверс нашел открытку и вручил ее Г.М. Поправив очки, великий человек перевернул открытку и прочел текст, напечатанный сзади:

— «Глаза изваяния достаточно большие, чтобы в них уместилась голова человека». Значит, в них поместится и очень маленькая портативная (я недаром все время подчеркивал размеры) пишущая машинка, вроде тех, что были популярны двадцать пять лет назад. Но способен ли кто-нибудь забраться так высоко? Я спрашивал викария. Он ответил, что он сам не хотел бы карабкаться на каменного истукана, однако еще он заметил, что в деревне с Вдовой связаны суеверия и никто никогда не забирался к ней наверх… Ах, что за превосходный тайник! Итак, у нас есть Насмешливая Вдова, которая следит за деревней, а орудие, на котором печатают анонимные письма, спрятано в ее голове, там, где никто его не увидит и не догадается искать!

— От этого проклятого дела у меня уже мурашки бегут по спине, — признался Гарлик.

— Притом заметьте, — не спеша продолжал Г.М., — что Вдове не нужно печатать на машинке чаще чем раз в две недели или даже реже. Письма в основном приходили пачками. Вдове и лазить наверх не нужно, если…

— Если, — подхватил инспектор Гарлик, — у нее в подручных озлобленный человечек вроде Фреда Корди, прирожденный акробат, которого скандал с анонимками только радует.

Г.М., ворча, бросил открытку на стол.

— Нет-нет, — возразил он сам себе, — когда в моей старой тыкве зародились первые догадки, я не представлял себе ни Корди, ни кого-то еще. Но потом, когда я увидел Корди и многих других, эти мысли снова начали терзать меня. Ясно?

— Корди, разумеется, был сообщником Вдовы. Это-то ясно.

Г.М. с сомнением покачал головой.

— Мне уже известны почти все подробности, поэтому я не стал бы называть его сообщником в полном смысле слова. Но Корди, безусловно, знал, кто сочиняет анонимные письма.

В тишине слышно было, как Гарлик мерно стучит карандашом по блокноту.

— Сэр, может быть, Корди попробовал шантажировать Вдову?

— Может быть.

— Вдове это не понравилось. — Гарлик наставил карандаш, словно воображаемый револьвер, и дважды спустил курок.

— Чтоб мне лопнуть! — Г.М. даже привстал. — Вчера в нашей беседе наедине я сказал, что аноним и убийца — одно и то же лицо! Я сказал, кто он. Я пытался выработать стратегию…

— Послушайте, сэр. Почему вы не сказали…

Поймав на себе предупреждающий взгляд Г.М., инспектор Гарлик замолчал. Он покосился на Данверса, который читал газету, и отложил блокнот и карандаш.

— Нам надо еще многое обсудить, — важно заметил он. — Но обсуждение может подождать. Мне не нравится отношение к делу жителей Стоук-Друида. Нельзя упрекать их за то, что они, прямо скажем, перевозбуждены. Но они совсем нам не помогают!

К удивлению Г.М. и Гарлика, Данверс вдруг рассмеялся тихим, кудахтающим смехом. Сложив газету, он смерил детективов пытливым взглядом.

— Ни вы, инспектор, ни наш добрый друг сэр Генри, — сказал он, — не в состоянии понять сельских жителей. Да, почти все они злились или боялись; некоторые и до сих пор злятся или боятся. Но хотя они, по вашим словам, «перевозбуждены», хотя они пережили потрясение, на самом деле произошедшее не так уж и взволновало их.

— Потрясение? Из-за смерти Фреда Корди?

— Нет, нет, нет! Они потрясены тем, что добрая треть Насмешливой Вдовы рухнула у них на глазах.