— Все ясно, — прервал его старший из полицейских. — Собирайтесь оба, поедем в отделение, там разберемся.

Кристи решительно спустила ноги с кровати:

— Отвернитесь, пока я буду одеваться.

Они нехотя отвернулись, хотя у Кристи не было уверенности, что полицейские не подсматривают. Одевалась она нарочито медленно, стараясь собраться с духом. При этом чувствовала себя вполне уверенно. Никто не сумеет ее напугать.

В маленьком лифте Кристи оказалась зажатой между двумя полицейскими, которые неприязненно смотрели на нее.

На улице под изумленными взглядами спешивших на работу прохожих их быстренько погрузили в желтую машину с зарешеченными окнами. Алексей недостаточно нагнулся и стукнулся головой.

На него жалко было смотреть. Он был бледный как смерть. Кристи попыталась его подбодрить:

— Все в порядке, дорогой. Не беспокойся…

— Молчать! — закричал один из полицейских. — Не разговаривать!

Ехать было совсем недалеко. Отделение полиции находилось где-то рядом со станцией метро. В отделении их разлучили. Алексея увели. И Кристи увидела только его несчастное лицо, когда он обернулся. Полицейский толкнул его в спину, и Алексей исчез за поворотом.

Кристи посадили в тесном коридоре и оставили под присмотром троих полицейских, которые сняли фуражки и расположились отдыхать. Они не обращали на Кристи никакого внимания. Все трое, как на подбор, немолодые, пузатые, основательные. В отделении было прохладно, и им никуда не хотелось идти.

Примерно через полчаса Кристи вызвали на допрос. Лысоватый офицер в мятом мундире с двумя звездочками на погонах задавал ей простые вопросы — имя, год рождения, цель приезда. Когда она подписала стандартный бланк, ее опять вывели в коридор, где ей предстояло просидеть до самого вечера. Ей разрешили сходить в туалет и за ее деньги купили стакан чая и ватрушку — невкусную и мучнистую. Но на допрос Кристи больше не вызывали.

Трое полицейских провели с Кристи весь день. Они по очереди отлучались поесть и возвращались в хорошем настроении. Потом еще сходили в банкомат за зарплатой. Этот поход несколько их разочаровал и настроил на лирический лад. Они вспоминали, как начинали службу. Кристи вела себя тихо, и полицейские не обращали на нее особого внимания.

Кристи вся извелась, сидя на скамейке. За себя она не боялась. В крайнем случае ее просто вышлют домой. Но что будет с Алексеем? Он ведь остается в их полной власти.

Только в девять вечера ее вновь вызвали на допрос. В том же кабинете, где она уже была, вместо офицера в мятой форме за большим письменным столом сидел невысокий симпатичный человек в штатском. У него были под глазами мешки — верный признак нездорового сердца.

— Садитесь, — приказал он.

Когда она села, он нагнулся вперед и посмотрел на нее в упор.

— Госпожа фон Хассель, я вас ни о чем не буду расспрашивать. Ваш друг мне абсолютно все рассказал. Если вы хотите, я вас немедленно отправлю домой. И покончим с этим. Мы уважаем гостей, но требуем, чтобы и гости уважали наши порядки.

Он говорил очень тихо, и Кристи ловила каждое его слово.

— Слава богу! — просияла она. — Конечно, я хочу, чтобы меня немедленно отпустили.

Он встал и распахнул дверь:

— Дежурный!

Прибежал полицейский с кобурой на боку.

— Пусть приготовят вещи гражданки Хассель и отвезут ее на вокзал. Посадят на поезд и проследят за тем, чтобы она ни с кем не вступала в контакт и никому не звонила.

Хозяин кабинета отошел в сторону, чтобы Кристи могла выйти. На пороге она остановилась:

— А что будет с Алексеем?

— Что именно вас интересует? — вопросом на вопрос ответил он.