Изменить размер шрифта - +
Тогда свет в окне
был знаком для Кожаного Чулка или Виннету, который ждал внизу. Значит, все
повторяется? Но было ли вообще на свете что-нибудь  такое,  что  полностью
повторялось?
   - Хорошо, - сказал я, собираясь идти.
   - Куда ты пойдешь?
   - Я хочу посмотреть, может быть, Мариинская церковь еще  открыта.  Ведь
это, кажется, прекрасный образец готики. За это время  я  научился  ценить
подобные вещи.
   - Перестань, не мучь меня, - сказала  она.  -  Довольно  того,  что  ты
уходишь и остаешься один.
   - Элен, поверь мне, я научился быть осмотрительным.
   - Не всегда, - сказала она со страдальческим, потерянным  выражением  и
покачала головой. - Не всегда, - повторила она. - Что же  я  буду  делать,
если ты не придешь?
   - Ты ничего не должна делать. У тебя тот же номер телефона?
   - Да.
   Я обнял ее за плечи.
   - Элен, все будет хорошо.
   Она кивнула.
   - Я провожу тебя хотя бы до Мариинской церкви. Я хочу  быть  уверенной,
что ты туда добрался.
   Мы пошли молча. Это было недалеко. Потом она оставила меня,  не  сказав
ни слова. Я  смотрел  ей  вслед,  когда  она  переходила  старую  рыночную
площадь. Она шла быстро и ни разу не обернулась.
   Я остался стоять в тени портала. Справа высилась темная громада ратуши.
Я поднял голову: по каменным лицам древних скульптур скользил свет месяца.
Здесь,  на  этом  крыльце,  в  1648  году  было  провозглашено   окончание
Тридцатилетней войны. А в  1933  году  -  начало  тысячелетнего  рейха.  Я
задумался: доживу ли я до того дня, когда здесь же будет объявлено  о  его
конце? Надежды на это почему-то почти не было.
   Я не пошел в церковь.  У  меня  вдруг  пропало  всякое  желание,  стало
противно прятаться. Я не потерял осторожности, но с тех пор, как я  увидел
Елену, мне не хотелось больше без нужды изображать затравленного зверя.
   Я пошел прочь от церкви, чтобы не привлекать внимания. Странное чувство
охватило меня. Мне показалось, что  отчужденный,  затаивший  угрозу  город
вдруг начал оживать. Меня коснулось это чувство, наверно,  потому,  что  я
сам тоже вернулся к жизни.
   Анонимное существование последних лет, бытие,  не  приносящее  никакого
плода, показалось мне вдруг не  таким  уж  бесполезным.&nb

Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
Быстрый переход