Он говорил до тех пор, пока голос не охрип от усталости. Он словно цеплялся за нее, как цепляется утопающий за якорь, не замечая, что по щекам его текут слезы, которые она вытирает своими нежными теплыми пальцами.

Он рассказал ей все, весь тот ужас, который он пережил и который продолжает преследовать его до сих пор, — о кошмарах, о галлюцинациях, о днях, проведенных в темной спальне с задернутыми шторами. Он говорил, и словно огромная тяжесть спадала с плеч, забирая с собой всю боль, терзавшую его столько лет.

— Ты вернулся в Сандаун за исцелением, — сказала она, когда он наконец затих. — Как и я. Кто мог предполагать, что мы найдем здесь друг друга?

Джон заглянул ей в глаза:

— Да, никто.

— Тебе больше не придется страдать в одиночку. Пожалуйста, не закрывайся от меня. Не убегай. Какие бы ужасы ни преследовали тебя, мы будем бороться с ними вместе!

В его глазах Эллисон увидела такую бурю чувств, что у нее перехватило дыхание. Вместо ответа Джон положил ее на постель и медленно, очень медленно и нежно ласкал и целовал ее, выражая тем самым, как он нуждается в ней и как он ей благодарен. Поцелуи и ласки были красноречивей слов, которые последовали за ними. Но Элли все равно была счастлива услышать, что она — единственное, что имеет для него значение, что она важнее всего на земле. Они оба полностью открылись друг другу в этом исцеляющем акте любви. Элли чувствовала, что между ними нет больше преград, что они оба растворились в этом чудесном всепоглощающем чувстве любви, которая их соединила.

Так совпало, что здесь, в той же самой постели, где он так долго прятался от темноты и мучивших его кошмаров, ему суждено было избавиться от всего этого. И путь к свету показала ему она — Элли. Джон открылся ей, рассказал об ужасах, терзавших его, о стыде за свою слабость и страхе признаться в этом. И он наконец сказал ей то, что чувствовал с того самого момента, когда впервые увидел ее.

— Я люблю тебя, — прошептал Джон.

— Я знаю, — шепнула в ответ Элли, обнимая его еще крепче и улыбаясь от счастья, которого она так долго ждала.

Эпилог

Октябрь в Сандауне означает холодный прозрачный воздух, золотые кроны деревьев и иней на склонах холмов. Но гостям, приглашенным на свадебную вечеринку в бар «От заката до рассвета», не было нужды жаловаться на холод.

— Должен тебе сказать, Джей Ти, мое сердце радуется при виде тебя, — проговорил Каттер, ослепительный в своем черном костюме шафера. — Наконец-то пришел и твой черед, черт, я сейчас расплачусь — так я счастлив за тебя, приятель, — расчувствовался друг.

— Он такой с тех пор, как ты рассказал о предстоящей свадьбе, — вставила Пэг, очень хорошенькая в розовом платье подружки невесты. — Я тоже счастлива за тебя, Джей Ти, — шепнула она со слезами радости на глазах. — Так счастлива. И за тебя, — сказала она, поворачиваясь к Элли и обнимая ее. — Теперь ты видишь, что я была права. Я же говорила, что вы созданы друг для друга!

Элли расхохоталась и обняла Пэг.

— Да, в сотый раз повторяю, ты была права. Спасибо, подруга, — у Элли тоже на глаза набежали слезы. — Только не плачь, — всхлипнула Элли, — иначе я тоже разрыдаюсь от избытка чувств.

— Никаких слез, — Джон прижал к себе Элли. — Хватит, а то придется вас развести по разным углам. Сегодня никаких слез. Это и тебя касается, дружище, — кивнул он Каттеру.