|
- Она красотка, ничего не скажешь. Интересно, задрал ей бедняга Трис юбку перед тем, как отдать концы? - Бедняга Трис? Да ты спятил! Он надул нас, Бой, подкупил проклятого судью и оставил нас гнить в вонючей тюрьме лягушатников. Он заслужил перышко в спину. А что касается крошки, она ведь жила с ним, не r`j ли? Жила и спала в его доме... приглядывала за ним и его отродьем. Уж Триса-то монахом не назовешь... - Не то что тебя! - выпалил Бой, наслаждаясь собственным остроумием. - Захлопни пасть. Бой. Не смешно, не пытайся! Был и останешься дубиной стоеросовой! Ну что ж, может эта птичка и постарается для нас. Сам знаешь - мы позволим ей оставить себе вещичку-другую, а за это поваляемся с ней в постельке. - Она красотка, - повторил Бой. - Неплохо бы опустить в это озерцо мою удочку, как считаешь? - У тебя не столько болтается между ногами, чтобы ей врезать как следует, не то что у меня! Знаешь, я не удивлюсь, если это она подсказала Трису упрятать нас в каталажку. Такая куколка должна пользоваться шансом, если он ей подвернулся. - Монк, по-видимому, довольный своими философскими рассуждениями, свысока взглянул на Боя и, помедлив, продолжал: - Да, это она охмурила беднягу Триса, клянусь. Подговорила его подкупить законников, и нам пришлось вынести за-то-че-ние в этой проклятой тюрьме. - Но уж нас-то ей не перехитрить, - заверил Бой. Потащилась в Англию и даже не подумала замести следы. Боже, да каждый человек от Брюсселя до Йорка помнит ее из-за трех сопляков, не дававших никому минуты покоя. Помнишь того кучера дилижанса? Только и смог, что закатить глаза, да облизнуться. - Просто она считает, что мы в тюрьме, и совсем не беспокоится. Старину Триса прикончили грабители, а она и поверила, дура, заключению стражников. - Как мы вытащим ее с Дэмсон Фарм? Монк пожал плечами, задумчиво сузил глаза и стал еще больше похож на злобного, жестокого решительного хищника. Бой невольно вздрогнул: с Монком лучше не шутить, он всегда своего добьется. Себя он считал ангелом нежности и доброты. А Монк... уж увольте. Вот увидите, каким он станет вежливым и милым, когда разбогатеет! - Я до нее доберусь, - пообещал Монк, и Бой безоговорочно поверил ему. Уинтроп Хаус, Лондон. Октябрь 1814 года - Вот оно что, - вздохнул Тео, уныло сгорбившись. - Представить не могу, что теперь будет делать его милость. Лили только что рассказала детям о приезде ДЯДИ. - Я выпущу ему внутренности, - пообещал Сэм без особой, впрочем, убежденности в голосе. |
